– О чём думаешь, друг мой Завалон? – поинтересовался он, поравняв Сокола с новым тяжеловозом рагхарца. Варвар смерил его непробиваемым взглядом и ничего не сказал.
– Всё злишься? Зря ты так… Юргант, между прочим, жизнь тебе спас! А ты ему даже спасибо не сказал.
– Я не просить.
– Что «не просить»?
– Спасать моя жизнь. Юргант сделать это из своя желание.
– А ты забавный, – фыркнул Лео. – Знаешь ли, это не просто – спрашивать разрешения у того, кто лежит без памяти, истекая кровью. Порой нет времени на размышления, и приходится брать ответственность в свои руки. Монашек поступил так, как считал нужным.
– Он сделать выбор. Я не винить Юргант.
– Да? А что тогда ты делаешь с того самого времени, как мы покинули долину?
Рыжеволосый гигант, повернув к вору грозный лик, долго молчал, прежде чем ответить.
– Я говорить себе, что ещё есть моя незаконченный дело.
– И что же будет, когда ты его закончишь?
– Я отыскать смерть в славный битва.
– А без смерти никак не обойтись?
– Нет, – отрезал Завалон, прижав ладонь к шрамам на груди. – Теперь – нет.
– Проклятье, вот не понимаю я тебя, хоть убей! – всплеснул руками Лео. – Вот каким таким интересным образом ты, получив рану в бою, отныне лишился своей воинской чести? Разве ты стал хуже мечом размахивать? Или у тебя мужества поубавилось? Напомни, чем в итоге закончилась битва с гианом? А то из-за твоего поведения мне уже кажется, что я всё неправильно запомнил… Ах да, точно. Ты этой твари башку отрезал! Разве не повод для гордости?
– Нет.
– Силикус, даруй ему мозгов или мне – терпения!
– Моя должен был умирать в долина.
– Ну, так не умер же! Значит, не должен был!
– Нельзя обманывать судьба.
– К чёрту судьбу! Мы сами выбираем путь.
– Ты есть сын север. Я есть дитя юг… Мы верить в разный вещи.
– Не знаю, как ты, но лично я верю в то, что два человека из совершенно разных миров способны найти общий язык, несмотря на все различия. Стоило бы только захотеть!
Завалон смерил Львёнка очередным ничего не выражающим взглядом, пожал плечами и отвернулся.
– Вот же упёртый пень! – прошипел вор себе под нос. – Ты назвался моим другом, помнишь? Так вот, я как твой друг требую честного ответа! В чьих ещё глазах ты опозорился, кроме своих собственных?
Варвар, размеренно покачиваясь в седле, медленно поднял голову к небу и взглянул на солнце сквозь прищуренные веки.
– Неназываемый.
– Он сам тебе это сказал?
– Неназываемый не говорить со смертный, пока он быть жив. Я слушать Огненный Лис.
– Значит, к тебе приходил этот самый лис и пропел на ушко о твоём позоре?
Рагхарец, закрыв глаза, покачал головой.
– Тогда кто, скажи на милость, внушил тебе подобную чушь?
– Это говорить моя отец, – почти шёпотом ответил Завалон, – так учить его отец. Я испачкать имя своя род и поклясться отомстить. Но сейчас… Я испачкать своя воинский имя. Этот позор очистить нельзя. Только если пролить кровь и умереть в священный битва. Так будет угодно Неназываемый.
– Так вот, где собака зарыта! – хмыкнул Львёнок. – Послушай меня, Завалушка. Нет такой веры и таких богов, кому твоя смерть была бы в радость. Не для того они нас создавали, чтобы наслаждаться нашими мучениями. Мы рождены для определённых целей, а каких именно – решать только нам. Жизнь – штука непростая, но изменчивая, и в этом её главный плюс. А если сегодня хреново, так будет новый день. Может, завтра, может, через месяц, может, через год тебя ждёт какое-то великое дело? И от него будет зависеть не только твоя судьба, но и судьбы других людей? А если тебя не станет… кто тогда будет вершить дело, предназначенное исключительно для тебя? Вот-вот. Никто.
