Завалон, повернувшись, внимательно слушал Лео.
– Что же насчёт отца… Своего я не знал. Однако был в моей жизни человек, кого я с радостью назвал бы отцом. Он учил всегда верить в себя и никогда не сдаваться. Этому, в первую очередь, отцы должны учить детей. «Жизнь – это игра в кости с бесконечным количеством бросков. И если выпали единицы, не стоит отчаиваться. Возможно, при следующем броске ты выкинешь шестёрки. Но пока не попробуешь – не узнаешь». Так говорил мне учитель. Помереть никогда не поздно. Однако вот пожить… пожить ещё надо успеть.
Золотистые глаза Завалона потеплели.
– Твоя учитель – мудрый человек, сын льва. Где он быть сейчас?
– Его уже нет.
– Хотеть ты увидеть его ещё раз?
– Да уж. Всё бы отдал за это.
– Что ты сказать ему при встрече?
– Никогда не задумывался об этом. Наверное… Я сказал бы ему «спасибо». За всё, что он сделал для меня. Мы редко благодарим тех, кто любим. Ещё реже напоминаем им, насколько они нам дороги. Однако, когда уже не можем, только об этом и думаем. И страшно жалеем, что не успели.
– Твоя отец вырастить мудрый сын.
– Не настолько, насколько он хотел, – хмыкнул Львёнок. – Будь я мудрее, мы сейчас не тащились бы в такую даль. А хочешь, спою?
– Что? Ты… Петь?
Лео уже жалел о порыве, который побудил его задать этот глупый вопрос.
– У нас с учителем была одна любимая песня. Мы, бывало, пели её вечерами, встречая закат на крыше.
– Ты спеть мне ваш песня, сын льва?
– А ты правда хочешь послушать? Знаешь, дурацкая затея. Из меня не самый лучший бард вышел…
Завалон позволил себе скупую улыбку.
– Песнь ценится духом, не голосом. Прошу. Спой.
– Ну, если уж просишь, как же могу я отказать? – фыркнул Лео. – Ладно. Только, пожалуйста, не перебивай.
Прочистив горло, он отпустил поводья и закрыл глаза, позволив Соколу идти без надзора. Львёнок попытался вернуться в те далёкие времена, когда жизнь казалась простой штукой, о будущем думать не приходилось, а учитель был рядом. Лео увидел давно позабытую картину: сухая черепица, крыши домов упираются в голубую кайму океана, и алеющий диск на розовом полотне плавно погружается в воду. Рядом сидит учитель – его тёплая рука обнимает белобрысого мальчишку за плечо, широкая улыбка под светлыми усами искрится, словно жемчуг, и знакомые паутинки морщинок собраны в уголках смеющихся глаз.
Воспоминание оказалось настолько ярким и красочным, что Лео едва сдержался, чтобы не всхлипнуть. Вор полностью отдался тем дивным денькам и запел так, словно они никогда не заканчивались:
– Где был твой дом – теперь не важно.
Оставлен след в пыли дорожной.
Ступив на хвост тропы однажды,
Остановиться невозможно.
Твой первый шаг – исток пути,
И пальцы струн тугих коснутся.
Кому-то жизнь – не поле перейти,
Кому-то жизнь – лишь повод улыбнуться.
Отогреваясь в стужу песней,
Бросаешь трудностям остроты.
И чем сложней, тем интересней
Дороги дальней повороты.
Ты молод, смейся и шути!
И песней струны отзовутся.
Кому-то жизнь – не поле перейти,
Кому-то жизнь – лишь повод улыбнуться.
Давно готовы испытанья.
И крови жаждет враг напиться.
Не проиграй в борьбе с желаньем,
Спасая шкуру, отступиться.
Не верь в соблазн на полпути
Всё бросить и назад вернуться.
Кому-то жизнь – не поле перейти,
Кому-то жизнь – лишь повод улыбнуться.
К тому ли общему порогу
Шагаешь пешим, едешь конным?
В душе неясную тревогу
Припишешь ты годам преклонным.
