Я развязала мешочек с накопителями, приказывая подданным выстроиться в очередь, а Ен, не дожидаясь конца раздачи, устремился за виверном.
Конечно, мы тоже ускорились и бегом отправились их догонять. Успели к самому интересному.
На берегу озера дракон разделся! Вот прямо так невозмутимо расстегнул пуговицы своего кожаного пиджака, снял его и повесил на соседний куст. Затем рубашку отправил туда же и… к счастью, на этом остановился. Девушки и без того так томно вздыхали, что я от этого морщилась. А уж если бы он и штаны снял, боюсь, к реанимации источника мы бы приступили нескоро, так как сначала пришлось бы реанимировать женскую часть населения. Но я их понимала. Как не понять? Я тоже молодая девушка с глазами и умею оценить красивую мужскую фигуру: витые жгуты мышц, царственную осанку, ямочки чуть ниже поясницы и замысловатые рисунки вдоль позвоночника. Правда, у меня, в отличие от местных девиц, имелся иммунитет. Всё же я массажистка, а у лёгочников тоже иногда бывают красивые фигуры.
— Все надели накопители? — спросил его грозность, и в этот раз подданные, наплевав на печати ректора, поспешили ему ответить утвердительно. — Хорошо. Санса, ты кладёшь мне руки на пояс и не отпускаешь, остальные выстраиваются цепочкой, соединив ладони, а крайний кладёт свободную руку мне на плечо. Ясно?
Все опять поспешили сказать, что вопросов не имеют, и только мне хотелось спросить: а чё это я на пояс? Я вот вообще в себе никакого прилива бодрости от надетой на запястье цепочки не ощущала. Но не подставлять же принца в очередной раз. Ему только сейчас подчиняться начали, не дай бог вспомнят, что он не главный, и станут ко мне приставать, требуя разъяснений.
Прикусила язык. Подошла и положила ладони, куда было велено. Ен вздрогнул, и аура его грозности окрасилась в алый. Списать такую реакцию на холодные руки уже не выйдет. Лучше бы я не знала, что означает алый цвет в его ауре. Теперь и я начала невольно заводиться. Как некстати!
Зато очень вовремя на плечо дракона легла крепкая рука Питера. Это меня тут же отрезвило. А как только Чейен начал творить волшебство, я вообще выкинула всякие глупости из головы.
Принц поднял руки ладонями к небу, и по рисункам на его позвоночнике побежала рябь. А над озером начала расти тяжёлая грозовая туча. За спиной послышалось натужное пыхтение подданных. Чейен ничего не делал: ни комбинаций из пальцев, ни заклинаний на тарабарском не произносил, но туча принимала очертания гигантского дракона. Куда там до него малышу Виту?! Этот хоть и эфемерный, но о-о-очень внушительный! В его облачном теле ещё и молнии сверкали!
Дракон-туча взмахнул крыльями, и в озере, в том самом месте, куда виверн кинул пирамиду, закрутилась воронка. Она подняла пласты воды, обнажив дно, и я, выглянув из-под руки принца, разглядела, как источник налился ярким светом и принялся расти. Накопитель, который Ен зацепил на его верхушке за одно звено, раскалился докрасна и как будто готовился взорваться.
Стоны подданных совсем не казались стонами восторга, они звучали болезненно. Иногда даже вскрики раздавались и странные звуки, напоминавшие звуки падения чего-то тяжёлого на землю. В обморок, что ли, падают? Ещё и Питер пошатнулся… Я же не чувствовала совершенно ничего. Ну кроме того, что кожа у Ена горячая и бархатистая, как попка у младенца.
Я догадывалась, что принц призвал своего дракона, используя свои и наши силы, а дракон колдует над источником, но вот почему я во всём этом никакого участия не принимаю, мне было неясно. Неужели у меня ни грамма волшебства нет и поделиться нечем? Или моя энергия настолько этому миру чужда, что Ен просто не может её ухватить?
