Их привели в казарму, дали койки, шкафчики, портативные компы, куда более сложные, чем тот, на котором он работал с сестрой Карлоттой. Некоторые ребята сразу стали возиться с ними, пытаясь разобраться в наборе программ и запуская компьютерные игры. Боб этим не заинтересовался. Компьютерная сеть Боевой школы не была личностью. Овладение ею представляло определенный интерес для будущего, но сейчас это было не так уж важно. То, что интересовало Боба, находилось за пределами спальни новобранцев.
Именно за эти пределы они вскоре и отправились. Челнок прибыл «утром», согласно космическому времени, которое, к неудовольствию ребят, прибывших из Европы и Азии, было флоридским, так как первые космические станции контролировались именно оттуда. А для ребят, выросших в Европе, сейчас была уже вторая половина дня, что означало серьезные проблемы с адаптацией. Даймак объяснил, что основное средство борьбы с десинхронозом – это упорные физические тренировки, за которыми следует короткий – не больше трех часов – сон, после чего новые физические упражнения. Это помогает уснуть без задних ног вечером, то есть в обычное для всей школы время.
Их построили в коридоре.
– Зеленый-коричневый-зеленый – это ваш код, – сказал Даймак и показал на линии, бегущие по стенкам коридора, которые всегда приведут их к собственной спальне.
Боба несколько раз заставляли менять место в шеренге, пока наконец он не оказался замыкающим – в самом конце. Ему это было безразлично: ранжирование по росту – дело бескровное и синяков от него не прибавится, а замыкающий – отличное место, откуда видно больше, чем из середины ряда.
По коридору ходили и другие ребята – иногда поодиночке, иногда по двое, по трое. Большинство было одето в яркие – разных цветов – форменные комбинезоны различного покроя. Откуда-то из-за поворота вывернула целая группа мальчиков – одинаково одетых, в боевых шлемах и со странным оружием на поясе. Они шагали так уверенно и быстро – целеустремленно. Боб нашел это весьма интригующим. Видимо, это своего рода банда, подумал он, и она явно идет на бой.
Конечно же, старшие сразу заметили шеренгу малышей, которые рассматривали их с нескрываемой завистью. И сразу полетели подначки: «Эгей, залетные!», «Свежее мясцо!», «А кто наложил кучу в холле и не убрал ее?», «Слушайте, они даже пахнут глупо!» и так далее. Но то были просто подколки, с помощью которых старшие утверждали свое главенство. Не больше. Никакой враждебности. Скорее наоборот – симпатия. Они еще помнили, как сами недавно ходили в малышах.
Некоторые дети, стоявшие перед Бобом, злились, выкрикивали в ответ невнятные и жалкие угрозы, которые вызывали со стороны старших лишь новый взрыв насмешек. Боб привык к тому, что старшие ненавидят младших, ведь те – их конкуренты в борьбе за еду, поэтому старшие всегда гнали малышей прочь и им было плевать, что кто-то из этих малявок сегодня же может умереть от голода. Боб привык получать настоящие пинки и удары, он видел жестокость, насилие, членовредительство, убийства. Да, его нынешние сотоварищи не поймут, что такое любовь, встретившись с нею лицом к лицу.
Но что действительно хотелось знать Бобу, так это как формируются местные «банды», кто ими командует, как выбираются командиры и зачем вообще нужны эти отряды. Тот факт, что у каждой из «банд» своя форма, означал, что у них есть официальный статус. А это, в свою очередь, предполагало, что тут всем жестко управляют взрослые, что было совсем не похоже на происходящее в Роттердаме. Там взрослые, наоборот, уничтожали такие вот банды, и газеты писали о них как о криминальных группировках, не понимая, что это всего лишь жалкие попытки малышни как-то скучковаться, чтобы выжить.
