Тень Феникса - страница 32

– Ты не понимаешь, – наконец я подал голос, дослушав двухчасовую речь отца до конца, – орден специально не допускал всех, кто не давал клятву Антартесу, до этого дела, опасаясь утечки информации. Эти убийства – дело рук какого-то спятившего инженера и орден отчего-то не хочет, чтобы об этом стало известно…

– Думаешь, мне это неизвестно? Я всегда чувствую, когда клирики начинают суетиться, пытаясь прикрыть собственное дерьмо, как и в этот раз. И я бы не стал осуждать твои действия, если бы прежде ты известил о них меня, не став действовать наугад и не убедившись в том, что дело это принесет пользу своей семье и лично тебе.

– Но если они что-то скрывают, значит, из этого в самом деле можно извлечь пользу.

– Может быть. Но это не в твоих силах.

В глазах его сквозила такая холодность, что я почувствовал полнейшее опустошение и обреченность.

– Ты еще слишком юн и неопытен, тебя никто не воспринимает всерьез. По большей части из-за того, что ты и в самом деле не представляешь из себя ничего, заслуживающего внимания.

– Но я опередил людей Трифона, достал то, что помогло бы приблизиться к разгадке!

– Ты облажался! Первая же твоя ошибка стала последней, и теперь у тебя не осталось ни единого шанса начать всё с начал. Назревает очередная война с ахвилейцами, и скоро мне придется перебираться в Текрон, куда со мной поедет твоя мать и Фирмос. Виктор останется приглядывать за делами семьи и за тобой в частности.

– Я…

– Но это не означает, что тебе придется сидеть сложа руки. Мне нужно знать, что затевается в ордене, знать всю подноготную этого святого братства, и потому ты, возможно, должен будешь принести клятву Фениксу.

– Но ведь тогда я не смогу действовать в интересах семьи. Давший клятву, навеки остается связанный узами верности ордену и магистрам.

Довольная ухмылка перечертила разгладившееся ненадолго лицо отца. Он задумчиво откинулся на спинку своего кресла и вытянул ноги, как будто давая мне время придумать ответ самому.

– Как давно ты последний раз чувствовал присутствие Антартеса, сын мой?

– Что ты имеешь в виду?

Вопрос этот показался мне совершенно неожиданным, и я даже не нашелся, чем ответить.

– Два десятка лет тому назад он последний раз явил себя в Большом храме Феникса. Говорят, раньше его видели едва ли не каждый год, и каждый раз он творил истинные чудеса. Теперь же, кажется, наш божественный защитник как в бездну канул.

– Ты думаешь, клятва перестала действовать?

– Из проверенных источников мне стало известно, что большая часть артефактов, сотворенных Антартесом, утратила свои свойства. И у меня есть все основания предполагать, что и слова клятвы теперь – не более чем слова.

– А если нет? Ведь тогда мне придется следовать пути святого братства до самого конца и, более того, принять обет безбрачия.

Но вместо ответа отец только рассмеялся, одарив меня одним из своих не самых приятных взглядов. В нем можно было прочитать всё, начиная с небрежения и заканчивая полнейшим равнодушием, и внутренне я содрогнулся, столкнувшись с таким к себе отношением, успев уже от него немного отвыкнуть на службе в рядах ордена.

– Ты действительно еще слишком глуп, раз веришь в то, о чем говорят святые братья. Ступай и больше не делай глупостей.

С этими словами мне не оставалось ничего иного, кроме как покинуть не слишком гостеприимный отеческий дом. Мать же, как и всегда, умчалась на очередной великосветский прием, и увидеться за всё это время нам довелось лишь раз, да и то мельком. Всем, казалось, нет до меня никакого дела, и, как только шум вокруг произошедшего столкновения на Новом тракте наконец улегся, я окончательно выбыл из поля зрения моей семьи, удовлетворенной какими-то одним им известными преференциями, выбитыми из святой братии. Вечером того же дня я всё же смог выйти на связь с Альвином и Домнином, и, когда сумерки уже почти перешли в ночную тьму, мы встретились на террасе полюбившейся всем нам «Эвридики».