Тень хозяина ротонды - страница 25

- Надюша, а не хотите мне попозировать? Андрей не будет возражать.

Желудок свело спазмом, рот наполнился кислой слюной. Мишенька в синем смокинге был фотографом, на открытие выставки которого Андрей привел ее. На выставку эротической фотографии. Пришлось даже паспорт на входе показать в подтверждение того, что уже исполнилось восемнадцать. Фото были более чем откровенными. На грани порно.

- Остынь, Миша. Я еще сам не наигрался, - рука Андрея по-хозяйски легла ей на талию.

- О, так это свеженькая девочка? – Михаил оценивающе оглядел ее с ног до головы. – И как она в деле?

- Хороша. Стоит тех денег, которые я готов платить. Вот увидишь.

Вот тут Надя и вспомнила старый анекдот о том, что «мама-то была права». Только поняла она это гораздо раньше анекдотных тридцати лет. И пары дней не прошло, как поняла. Ну да, несколькими годами жизни за исполнение желания расплачиваться не придется. Но почему она подумала, что вообще не придется никак платить? Ладно бы еще просто спать с неприятным мужиком, можно как-то притерпеться. Но он, походу, собирается ее сдавать в аренду своим приятелям? Или по кругу пустит? Когда сам… наиграется?

После фуршета с шампанским Виктор отвез их в Озерки.

- Скажи, Андрей… - снимая бриллиантовые серьги, Надя все-таки решилась задать вопрос, который мучил ее весь вечер. – Мне придется и с твоими друзьями спать?

- А что плохого, если тебя хочет не один мужчина, а сразу много? - его глаза масляно блеснули. – Ты еще совсем юная девочка, неискушенная. Ничего, втянешься. Тебе понравится.

- А если я… не хочу?

- А куда ты денешься? – он резко развернул ее к себе. – Хочешь хорошо жить, значит, будешь делать то, что я скажу. Ладно, не бойся. Не буду тебя заставлять…

В этом многоточии так явственно прозвучало «пока», что Надю снова затошнило.

- Отдыхай, сегодня не останусь.

Кажется, ей удалось выдохнуть с облегчением не слишком откровенно. Поцеловав ее, Андрей ушел.

Сняв вечернее платье, Надя влезла в халат и вышла на кухню. Бутербродики с ноготок, которыми угощали на фуршете, только раздразнили аппетит. Заказать что-нибудь? Пиццу, например? Взяв телефон, она открыла приложение, сделала заказ и вспомнила, что утром звонила Алиса. Кажется, чем-то сильно расстроенная. Тогда было не до разговора. Может, перезвонить?

Она уже хотела нажать на обратный вызов, но палец замер в сантиметре от экрана.

О чем с ней говорить? Вот правда, о чем вообще с ней говорить? С ними – со всеми?

Как будто вся прежняя жизнь осталась где-то за горизонтом. Надя не могла представить, как в сентябре придет в универ, будет сидеть в аудиториях, записывать лекции, сдавать зачеты, экзамены.

Когда привезли пиццу, она ела ее прямо из коробки, один кусок за другим, глядя куда-то в пустоту и не чувствуя вкуса. Потом пошла в ванную, смыла макияж, который почти час накладывали в салоне, вытащила шпильки из парадной прически. Показалось вдруг, что ей не девятнадцать лет, а все сорок. Или даже пятьдесят.

Показалось?!

Из зеркала на нее смотрела опустившаяся бомжиха – с жидкими грязными космами, с потекшим одутловатым лицом: морщины, складки, мешки под глазами, запавшие бледные губы. Надя потрясла головой, поморгала – жуткое отражение сделало то же самое.

- Господи, что это? – прошептала она, схватившись за щеки.

Пальцы коснулись гладкой упругой кожи, густых шелковистых волос, но зеркало упорно показывало синячку с помойки. Выскочив из ванной, Надя бросилась к другому зеркалу, в прихожей, и увидела там тот же самый ужас. Маленькое зеркальце в пудренице выдало уменьшенную копию кошмара. Отшвырнув ее, Надя убежала в спальню, упала на кровать и рыдала, пока не уснула – словно провалилась в темноту.