Боль не заставила себя ждать. Волна изменений прокатилась от пяток до макушки, выламывая суставы и выкручивая пальцы. Ульяна вцепилась зубами в собственную руку, чтобы не разораться. Чувство было такое, словно ей наживую крошили кости и сдирали кожу. К счастью, экзекуция длилась всего несколько секунд, правда Ульяна, которой эти мгновения показались вечностью, ещё долго сидела, обливаясь холодным потом и стараясь выровнять дыхание.
В Академии ей запрещали пользоваться способностью метаморфа. Несмотря на то, что резерва на такие манипуляции тратились крохи, организм испытывал жуткий стресс. Ульяне грозили карами Изнанки вроде угасания магического ядра, инвалидностью и безумием. Во время учёбы эти страшилки действительно пугали. Сейчас же, когда её магическое ядро выгорело почти до основания, на слова преподавателей стало плевать. Если способность менять своё тело это единственное, что Изнанка оставила Ульяне, она выжмет из этой способности максимум.
Когда руки перестали трястись, как у алкашки с перепою, Ульяна начала стягивать многослойные одежды, висящие сейчас мешком. Собственное тело казалось совершенно невесомым и каким-то слишком лёгким в управлении. Словно мышка с выкрученной на максимум чувствительностью. Ульяна два раза въехала лбом в стенку кабинки, пока не вернула себе нормальный контроль. Выкопав в ворохе скинутой одежды рюкзачок, она достала собственные вещи и с наслаждением их натянула. Тряпки маски, неаккуратно утрамбованные, отправились в рюкзак.
Шатаясь, Ульяна выползла из кабинки, бросив скользящий взгляд в зеркало. Тело было родное, тощее и нелепое, а вот лицо осталось чужим. Паранойя не позволяла светить перед камерами торгового центра собственной физиономией, пусть её и прикроет капюшон толстовки. Окончательно она вернёт свою внешность уже на улице. Там относительно безопасно – давно стемнело, да и тот же капюшон не позволит случайным прохожим увидеть плывущие черты её лица.
Родные волосы – короткие, пусть и топорщащиеся в разные стороны непослушными кудряшками – после спутанной косищи были такими восхитительно лёгкими, что хотелось вопить от восторга.
Вообще, всё тело было лёгким и утопало в эйфории от возвращения в родные параметры, поэтому Ульяна, забив на собственный зарок затянуть пояса до следующего крупного заказа, по пути на выход остановилась возле витрины с выпечкой.
Выбор пал на пирожок с яблоком. Паранойя, кричавшая, что платить картой после всех предпринятых мер предосторожности глупо, заставила рыться в карманах в поисках налички. Нужная сумма, к счастью, наскреблась и легла в блюдечко перед кассой. Ульяне вручили холодный, но ароматный пирожок, и она вгрызлась в него прям тут, не отходя от витрины. Взгляд продавца был полным ханжеского неодобрения, но тело требовало немедленного восстановления потраченных на преобразование сил.
Пирожок кончился быстро. Ульяна только успела пересечь двери торгового центра, а в её руках уже болтался пустой целлофановый пакет, который немедленно отправился в ближайшую же мусорку.
Опустив голову, чтобы капюшон сполз пониже, Ульяна ссутулилась и зашагала в сторону станции метро уверенным размашистым шагом. Лицо ожгло болью, но его преобразование было по сравнению с недавней экзекуцией такой ерундой, что даже не заставило даже замедлить шаг.
На улице опять моросило. Даже не дождь – противная водяная взвесь, подхватываемая не по-осеннему злым ветром и лезущая под капюшон и ворот толстовки. Гадливо передернув плечами, Ульяна ускорила шаг.
