Двум стражникам было поручено проводить его до границы и убедиться, что он покинет королевство. Вэйланд думал о том, как чувствует себя Генгрэд, и знает ли он, что его верный друг навсегда покидает королевство…
– Ваша преданность принцу поражает, господин Вэйланд, – как будто прочитав его мысли, заговорил шут, до сих пор находившийся рядом.
– Я не господин и обращаться так ко мне неуместно. Но причем здесь моя преданность принцу?
– Вы защитили честь своего господина ценою собственной жизни. Это ли не преданность?
Вэйланд молчал.
– Вы удивительный человек, Вэйланд, – продолжал шут. – Вас унизили и растоптали, истребили вашу семью, а вы мечтаете вернуть величие стране, которая лишила вас всех званий, сословий и состояния и низвела до прислуги. Нет, я решительно не понимаю вас!
– Что тебе непонятно, шут? – не сразу отозвался Вэйланд. – Я люблю эти земли. Здесь прошло мое детство. Я был счастлив тогда… – Он опять помолчал. – Королевство – это не стены замка, не лорды и банкиры. Это… это… – он запнулся, подыскивая нужные слова, – это дух родины! Именно тогда силен человек, когда он наполнен духом родной земли. И еще люди. Простые и добрые труженики, которые возделывают эту землю, и честные лорды, которых, увы, становится все меньше… – горькая улыбка искривила безупречную линию красивого упрямого рта изгнанника.
– Что ж, я понял, – проговорил шут. – Вы – человек, который искренне хочет вернуть былое величие Эндории, но никогда не сможет взойти на ее трон. Эту миссию должен исполнить Генгрэд. Поэтому вы так пылко защищали его честь. Все верно, кто ж пойдет за королем (а принц, несомненно, вскоре займет трон), который убил, пусть и ненароком, какого-то аристократа в пьяной драке? – это мудро и благородно, господин Вэйланд. Позвольте уж мне оставить это «господин».
– Как тебе будет угодно, шут. Ты уж присмотри за Генгрэдом. Наш принц так благороден и добр, и так увлечен идеей всеобщей справедливости, что просто не способен увидеть козни и коварство, – сказал юноша, усаживаясь в седло.
– Пока я жив, я всегда буду рядом с ним. Берегите себя, господин Вэйланд, да благословит вас богиня-покровительница. Надеюсь, мы еще встретимся! – кричал он вслед изгнаннику, удаляющемуся от городских ворот Дорта в сторону Рейвуда в сопровождении двух стражников.
Городские ворота с грохотом закрылись. Шут постоял еще немного, затем резко развернулся и легкой пружинистой походкой зашагал к центру столицы.
В замке его ожидало важное дело.
Ощерив огромные клыки, на него надвигалось нечто страшное, похожее на воруса, но голова чудовища странно напоминала толстяка Гарета, только без волос и с испорченными зубами. «Странно, – мелькнула мысль, – у чудовищ тоже бывают плохие зубы? Вот уж никогда бы не подумал!».
В этот момент с леденящим душу хохотом чудище прыгнуло ему на грудь, повалив наземь, и он ощутил смрадное дыхание из огромной пасти…
Вскрикнув, Генгрэд очнулся и рывком сел на постели, тут же скривившись от резкой боли, пронзившей голову. Отвернувшись от ярких лучей солнца, пробивавшихся сквозь щели в неплотно задернутых занавесях, и прикрыв рукой глаза, он ощутил ладонью влажную ткань, которой была обвязана голова. Когда рассеялась пелена перед глазами, вызванная приступом боли, принц увидел королевского лекаря, дремавшего над книгой. Главный медик королевства, как и всегда в последнее время, был под властью зеленого змия и мерно посапывал, уронив голову на грудь.
