– Да что там случилось-то?
– Не место там для привала, да и вообще – проклято там все, – тихо, будто опасаясь накликать беду, прошептал Эррол.
– Я слышал, что около полувека назад в одной из здешних деревень разразилась страшная болезнь, которая вскоре перекинулась и на соседние селения. Крестьяне ждали помощи из столицы, но вместо лекарей сюда прислали несколько отрядов солдат. Их лица были укутаны в плотную ткань, от которой пахло уксусом. Копьями и алебардами они загоняли жителей деревни в самый большой дом в деревне, а после заколачивали его и поджигали. Тех, кто пытался увернуться и бежать, настигала немедленная смерть от копья или стрелы. Не щадили никого, ни стариков, ни детей, ни женщин, – проговорил Вэйланд с мрачным видом.
– Эти сказки я не раз слышал в трактирах от местных пропойц, – заметил Абнер, – они рассчитаны на ребятню, которую хлебом не корми – дай послушать страшную историю.
– Это не сказки, – отрезал Вэйланд, – я слышал, как об этих событиях говорил мой отец, а ему это стало известно от его отца – моего деда, в период правления которого все и произошло.
Болезнь выкосила огромное количество людей, а тех, кто оказался в очагах заражения, безжалостно уничтожали, ибо не видели другого выхода остановить эту смертельную напасть. Участвующие в побоище солдаты присягали королю, что никогда и никому не откроют того, что видели и в чем участвовали. Тех, кто отказался присягнуть, в короткие сроки казнили под самыми разными наспех состряпанными предлогами.
Все трое вновь умолкли. Одна и та же мысль сверлила их мозг: отца короля Двэйна считали храбрым и мудрым полководцем и сильным королем, железной рукой правившим в королевстве. Во времена его правления ни один разбойник и носа не смел высунуть на главном тракте. Но то, что они увидели…
И вновь какое-то время они скакали в тишине, пока их путь не преградила небольшая, но бурная горная река. Они пошли вдоль берега, высматривая брод, чтобы не утопить лошадей, да и самим не погибнуть.
– Думаете, король поступил жестоко, приказав сжечь зараженные деревни? – прервал затянувшееся молчание Вэйланд.
– Конечно! Как можно было просто взять и сжечь разом несколько селений! Беспомощные, ни в чем не повинные люди: женщины, дети, старики ждали помощи, а их взяли и безжалостно уничтожили, как скот, – возмущенно ответил Эррол. Абнер же хранил молчание, глубоко задумавшись.
– Его поступок выглядит бессмысленной жестокостью, но, думаю, это было единственно возможным способом остановить распространение страшной заразы, – стараясь не смотреть в глаза своему товарищу, проронил Абнер.
– Да как ты можешь такое говорить! – выпучил глаза Эррол.
– Возможно, я говорю ужасные вещи, но стоит мне подумать о своих жене и детях… – Абнер замолчал.
– Болезнь была страшной: прикоснувшись к заболевшему или просто вдохнув пары его смертоносного дыхания, человек покрывался язвами и нарывами, он буквально сгорал изнутри, такой сильной была горячка. Эта горячка и жуткие боли вызывали помутнение рассудка, и больной, впадая в ярость, нападал на любого, кто попадал в поле его зрения. Прав был король или нет, но он остановил распространение болезни, а, значит, результата добился, ведь так? – рассуждал вслух Вэйланд.
Неизвестно, чем бы завершилась эта беседа, но неожиданно путников, едва они перебрались через реку, окликнули из густых зарослей:
