Молча они поднялись по лестнице к кабинету начальника УВД Гуревичу, получившему за свою фамилию это нелестное прозвище, и, пройдя мимо милой секретарши, переглянулись перед дверью. Виктор первым шагнул в святая святых… На них уставились пустые бесцветные глаза, прячущиеся за дорогими линзами в золотой оправе.
Шикарная обстановка в стародворянском стиле немного отвлекала от этих глаз.
Низкий голос, с плохо скрываемым ехидством произнес:
– Что же вы не садитесь на стол, не распускаете пальцы веером, а? Я уже не первый раз слышу жалобы на ваше хамское поведение. И от профессора Горина в том числе, чтобы вам стало более понятней!
– Разрешите постоять! – ляпнул Гена.
– А я вам и не разрешал садиться, – буравил Гену взглядом своих глаз полковник Гуревич.
– Вы нас вызывали? – первым опомнился Виктор.
– А вы еще не пришли?
«Надо было помолчать», – подумал Виктор.
Тишина, повисшая в воздухе, была нарушена Гуревичем, двинувшимся из застывшей сцены по направлению к своему креслу. По пути к креслу полковник потерял весь запас своей агрессии и, погрузившись в него, устало сказал:
– Доложите о результатах по самоубийствам.
Виктор четко доложил о беседе с профессором Гориным и о своих дальнейших действиях.
– Мы проверим все прошлое профессора, его жизнь и практику, и поговорим с его сотрудниками о его работе не только в институте, но и в психиатрической клинике.
– Тут за два дня совершено было два убийства. Муж убил жену, а невестка свою свекровь. Это, естественно, две разные семьи, – уже более миролюбиво после доклада Виктора пояснял Гуревич. – Оба преступника были квалифицированы как невменяемые и помещены в изолятор. Вы же проходили курс психологии? – взглянул на кивнувших оперов полковник, – вот и позанимайтесь практикой. Даю на раскрытие этих дел две недели. Всё, вы свободны!
Перестав замечать присутствующих, начальник УВД углубился в свои бумаги.
Выходя из кабинета, Виктор в угрюмом настроении направился в свой отдел. А у Гены настроение улучшилось при виде белокурой изящной Оли, сидевшей за компьютером и как всегда мило улыбающейся.
– Вы как ангел перед преисподней…– начал Гена свои упражнения в психологии, которые Виктор уже не раз слышал, и поэтому, спустившись в свой отдел, присоединился к Александру.
– Ну, как тут у нас дела? – пытался сразу включиться в работу Виктор, чтобы отогнать мрачное настроение.
– А как у вас? – видя состояние Виктора, решил поиздеваться Александр.
– Гена придет и расскажет! – отмахнулся Виктор. – Давай лучше займемся делами, а то и так всего две недели дал Гуревич.
– Две недели! – воскликнул Саша, – два убийства за две недели! Да медкомиссия месяц телиться будет! А на нас ещё куча дел висит.
– Ну, а ты сидишь и разглагольствуешь! – заключил Виктор. – Надо сделать хотя бы то, что успеем, а там – хоть трава не расти!
– А где Гена? – опомнился Саша.
– Он уже работает, – с ухмылкой проговорил Виктор.
– С Оленькой, наверное, – предположил Саша.
– Ты недалек от истины! – изрек напарник, – а мы пока давай спланируем наши действия. Итак, что мы имеем. Четыре самоубийства и два убийства, недалеких от первых, так? – рассуждал Виктор, загибая пальцы на двух руках, каждая из которых относилась к одной из двух категорий убийств.
Саша, сидевший среди кучи бумаг, тупо уставился на руки Виктора.
– Во-первых, четырех самоубийц объединяет тот факт, что их обследовал профессор Горин, – продолжал свои рассуждения Виктор, – и все они были психически нездоровы, – продолжал он загибать пальцы. – Но! – и вытянул один из оставшихся пальцев, – двое убийц тоже сошли с ума!
