– Скажите, как она смогла с ее женской силой вытолкнуть женщину, проломив окно, – пытался спокойно спрашивать Виктор, – тут даже мужская сила нужна немалая.
– Извините, я не знаю, что произошло, мне и так тяжело об этом говорить, – почти срываясь, слышался в трубке голос мужчины, – я потерял двух близких людей и со мной остался пятилетний сын. Может быть, вы в этом разберетесь?
Виктор понял по голосу о его состоянии и решил на этом закончить разговор.
– Хорошо, мы постараемся все выяснить, – сказал Виктор. – Я постараюсь держать вас в курсе…
Попрощавшись и положив трубку, он немного посидел в тишине, осмысливая услышанное. «Теперь, как я думаю, осталось последнее звено – размышлял Виктор, – надо выяснить в поликлиниках, кто именно направил их и зачем на такое лечение».
В дверях появилась Алина, держа в руках альбомные листы.
– Хотите посмотреть, как я рисую?– спросила она и протянула ему свои рисунки.
– Да, конечно хочу, – Виктор взял листы и стал рассматривать. На первом были изображены два больших человека, а между ними нарисована детской рукой девочка, держащая больших человечков за руки.
– Это мама, папа и я, – поясняла она, тыкая пальцем в рисунок. На следующем была изображена собака. Картина также сопровождалась пояснениями и деталями обнаружения собаки. На последнем листе Виктор увидел человечка с погонами и пистолетом в руке.
– А это вы, – улыбнулась Алина, – я только что нарисовала, когда вы звонили.
– Да ты будущий художник, – похвалил Виктор и спросил: – а в какой класс пойдешь?
– Вот лето закончится, и я во второй класс перейду, – радостно сообщила она.
– Будь я учителем, то по рисованию тебе твердую пятерку бы поставил, – улыбнулся Виктор. Вошедшая в спальню бабушка, услышав последнюю фразу, сказала:
– Она у нас художница, всех рисует и всем дарит свои картины.
– А мне подаришь? – спросил Виктор у Алины, поднявшись с кровати.
– Конечно, – протянула Алина листочек с террористом в погонах. – Это я вам и нарисовала.
– Ну, спасибо, малыш, – улыбнувшись, принял подарок Виктор. – Я это дома повешу.
Пройдя к дверям, Виктор попрощался и в хорошем настроении спустился к машине. «Все-таки общение с детьми очищает душу от отрицательных эмоций», – подумал он, заводя машину и направляясь в первую поликлинику.
На подъезде к поликлинике вдруг ожила служебная рация. Пискнув, она сообщила: «Внимание опергруппам, в отделении банка «Российский кредит» захвачены заложники, требования преступника неясны, группе захвата прибыть на место». Послышались подтверждения о принятии информации, и почти сразу запищала минирация в кармане Виктора. Кто-то из своих вызывал. Этим своим оказался Гена.
– Ты слышал? – заорала рация.
– Слышал, ну и что? – отозвался Виктор.
– Ты где находишься? – рация вела себя уже поспокойнее.
– Возле 1-й поликлиники! – ответил Виктор в беспокойную рацию.
– Это почти рядом, – обрадовалась коробка, – быстрей заезжай за мной, и двинем к банку!
– Это еще зачем? – удивился Виктор. – У нас и так дел по горло, – хотел показать рукой на теле, где беспокоили дела, но вспомнил, что говорит по рации.
– А если и это дело повесят на нас, – пытался убедить Гена напарника, – что, опять по остывшим следам на месте топтаться?
Виктор, и так уже руливший в психдиспансер, ответил:
– Не засоряй эфир своим лексиконом, – и добавил, – я уже подъезжаю!
Кинув рацию на заднее сиденье, Виктор заехал во двор диспансера и, увидев топтавшегося от нетерпения Гену, подрулил к нему:
