– Мне не нравится ваш насмешливый тон. Будьте серьезнее!
– Нет, дорогая Манон, – напрягся Луи, – серьезной следовало бы быть вам! Робеспьер и Марат ни за что не пойдут на такой шаг.
– Глупец, – дрогнул голос Манон, – не забывай, что твоим хозяевам и тебе под силу изменить исход борьбы.
– Нет, я не променяю взгляды Робеспьера. Забудь об этом! Но меня интересует кое-что другое…
– Что же?
– Что делал в Париже генерал Дюмурье?
– Он пытался завести разговор о королевской семье…
– И ничего более?
– Сожалею, но мы с ним не связываемся. Его авантюризм погубит нас!
– Увы, Манон, они все давно считают, что вы с генералом заодно, – сказал на прощание Луи и покинул экипаж.
– Глупец! – бросила ему в спину госпожа Ролан.
«Значит, ты со всеми пытался переговорить, и всё на одну тему», – заключил Луи.
У порога своего жилища он встретил Люсьена, который сообщил ему неприятную весть:
– Дюмурье уехал сегодня ночью!
– Собирай всех людей, отправимся вместе с комиссарами Конвента, нас ждут дела здесь, мой мальчик!
Воодушевленный Люсьен отправился собирать всех его подчиненных.
«Теперь, – рассуждал Луи, – нам следует установить контроль над королевой и генералом. Видно, что и третий гость вернется в Тампль. Кто ты, неизвестный авантюрист?»
Следующим вечером Тюренн посетил Робеспьера и застал там Луи Антуана Сен-Жюста. Высокий и стройный юноша с длинными кудрями за полгода стал популярным монтаньяром в Париже и слыл достойным соратником Робеспьера, обладая ораторским даром.
Самый юный депутат (он стал им в 25 лет) в Конвенте приехал в Париж осенью 1792 года, за несколько месяцев до суда над королем. Он познакомился со своим кумиром Робеспьером, который взял его, талантливого и пылкого, под свое крыло. Робеспьер не ошибся. В Конвенте Сен-Жюст первым осмелился выступить против осужденного короля, первым доказал, что тот может быть судим. Сен-Жюст быстро вырос в глазах Робеспьера. Молодого депутата знал весь Париж. За женственной внешностью Антуана скрывались горячность и фанатичная преданность делу.
Робеспьер и Сен-Жюст расположились в гостиной, у камина, и обсуждали устройство новой республики – без короля. Говорили тихо, постоянно поглядывая на порог в ожидании шефа тайной полиции. Едва тот появился, Робеспьер привстал и поманил его к себе.
– Что выяснил? Не сильно наша республика страдает? – спросил он торопливо.
– Боюсь вас расстроить, но генерал покинул нас прошлой ночью. Информаторы сообщили, что он получил послание и через час отправился на фронт, – кратко доложил Луи.
Сен-Жюст насупился, сжимая кулаки.
– Что с тобой, гражданин? – спросил Тюренн, заметив, как румянец окрасил бледные щеки Сен-Жюста.
– Ты должен был его задержать! Дюмурье – авантюрист старой школы, ему неведома честь республики.
– Антуан! – пресек порывы друга Робеспьер, накрывая свои худые плечи пледом. – У Луи нет доказательств, Панис тоже пропал, поэтому мы не сможем провести арест. Незаконные аресты только погубят наш авторитет.
– Я отправил своих людей и жду со дня на день новости из Бельгии, – успокоил Луи.
– А что ты делаешь здесь? – не унимался молодой трибун.
– Делаю свое дело, охраняю королеву и вас, – бросил ему в ответ Луи.
– Прекрати, Антуан! – пытался достучаться Робеспьер. – Луи нас спасал не раз. Это он вытащил меня с Марсового поля, когда в нас стреляли солдаты Лафайета, это он спас нескольких заключенных из сентябрьской резни! Нам следует доверять Тюренну, он один такой в Париже и не может разорваться на части.
