Тень - страница 13

— Алиса, садись за стол, пожалуйста. Сначала я тебе кое-что скажу.

Он привстал и взял коробочку, а я в ужасе вскинула руки и отшатнулась к двери. Мама больно ущипнула меня за поясницу и перекрыла выход, а Костя замер.

— Алиса… — его голос звучал торжественно, а мне вдруг показалось, что я стою на грани обрыва.

Еще слово, еще шаг, и рухну вниз.

— Костя, прошу тебя, не надо!

Парень меня будто не слышал:

— Алиса, мы знакомы с тобой уже давно, и я… — ради торжественного момента даже старший Леший отложил телефон и с интересом прислушался.

— Костя, стоп! — голос, наконец, окреп. — Я прошу тебя, не нужно!

— Алиса! — мама зашипела мне на ухо, а Антонина Михайловна оскорбленно поджала губы.

— Костя, прошу, давай выйдем, поговорим!

— Нет уж, говорите здесь! — мама Кости сложила на груди руки. — Мы отложили все дела, чтобы в этот счастливый момент находиться рядом со своими детьми. А ты сначала являешься в таком виде, а теперь еще не даешь моему сыну сказать и слова!

— Тоня, милая, — мама улыбнулась подруге, — девочка в шоке, не обижайся. Не каждый день делают предложение. Такое судьбоносное решение, такая радость!

Я больше не смогла сдерживаться. Вежливость утонула в бессильной ярости, и я рявкнула:

— Какое предложение? Вы с ума сошли?! — руки задрожали и пришлось сжимать кулаки. — Я не собираюсь выходить замуж. Слышите? Не собираюсь! Устроили тут цирк! Что? Дела отложили? Момент планировали? А меня кто-нибудь спросил?!

Мама в ужасе закрыла ладонями рот, а глаза Антонины недобро сверкнули. Дядя Вова раздраженно отпил вина из хрустального стакана, но промолчал.

Я знала, что пожалею о том, что не сдержалась, но ничего не могла с собой поделать. Я слишком устала, слишком много пережила за эти два дня, а никто из них даже не удосужился спросить, что у меня случилось. Осудили мой внешний вид, отчитали и попытались заставить послушно улыбаться и участвовать в их театре абсурда.

Дыханию мешал вставший в горле ком обиды, и у меня никак не получалось его проглотить. Я чувствовала себя бездушной куклой без собственного мнения в их глазах, клоуном, которого насильно затащили на цирковое представление.

— Алиса!

— Что «Алиса», мама? Что «Алиса»? Я не человек по-твоему? Тебе не стыдно? Я — твоя дочь, почему ты так поступаешь?

— Вот именно, — мама повысила голос, — ты — моя дочь! Ты позоришь меня! Немедленно извинись и сядь за стол!

Я осеклась. Маму колотило от злости, и она совсем не слышала меня. Я прикрыла глаза, постаралась успокоиться и тяжело выдохнула. С родителями говорить бесполезно, оставалась последняя надежда, что здравый разум остался хотя бы у Кости.

— Кость, — бушующую злость удалось унять, но голос все равно дрожал, — я прошу тебя, прости меня, но… Но я никогда тебе ничего не обещала. Мы не встречались. Я с самого начала сказала, что мы можем быть только друзьями. Ты — хороший друг, правда. Но я тебя не люблю. И тем более не выйду за тебя замуж.

Я боялась его обидеть, боялась увидеть его расстроенное лицо и задеть чувства, ведь как никто знала, что такое — безответная любовь. Но Костя меня удивил. Парень не выглядел обиженным или расстроенным — только раздраженным. Поджал губы и твердо произнес:

— Ты просто не понимаешь, Алиса. Я тебя люблю и этого достаточно. Наши родители не против нашей свадьбы. Я просил твоей руки у твоей мамы, и она согласилась.

Я ошарашено посмотрела на маму, а та упрямо кивнула.