Тень - страница 30

— Я тебе мешаю есть? — она обиженно поджала губы, а я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. — В чем ты еще хочешь меня обвинить?

Я устало опустила руки на колени. Пальцы беспокойно затеребили свисающий под стол край темной скатерти.

— Карина! — попытался оборвать жену папа, но та только махнула на него рукой.

— Я не пытаюсь ни в чем тебя обвинить, — произнесла я тихо. — Давай просто поедим.

— Просто поедим? — отброшенный столовый нож со звоном рухнул на стол, едва не задев стакан с клубничным морсом.

Я смотрела маме в глаза и вдруг отчетливо поняла, что ее разрывает от желания высказаться. Она весь вечер искала, за что можно зацепиться, и, наконец, нашла:

— А почему ты не могла «просто поесть», когда у нас в гостях была семья Леших? Что, еда была не слишком хороша?

— Карина!

— Матвей, замолчи! Я разговариваю с дочерью! С дочерью, которая опозорила меня перед лучшей подругой и ее семьей! С дочерью, которой я желаю счастья! А она сделала из меня посмешище!

— Карина!!

— Мама, хватит! — я не выдержала и повысила голос. — О чем ты вообще говоришь?!

Меня трясло.

— О чем я говорю? Я говорю о том, что ты собственными руками рушишь свою жизнь и пытаешься в этом обвинить меня! — мама встала.

Она всю жизнь проработала начальницей в банке, поэтому командный тон ей давался на отлично. А я больше всего на свете ненавидела, когда она разговаривала с нами, как с подчиненными.

— Когда я в чем-то тебя обвиняла? — я тоже встала. Слова приходилось цедить, чтобы не закричать в ответ. — Чем я разрушила твою жизнь?

— Хватит, Алиса! — мама с размаху ударила ладонью по столу.

Звякнули столовые предметы, ваза с белыми гиацинтами в центре опасно покачнулась. Папа устало откинулся на спинку стула и прикрыл глаза — даже он ничего не смог поделать.

А я стояла, бездумно смотрела на белоснежные пушистые цветы, похожие на эскимо, и ощущала каждое мамино слово как пощечину:

— Мне Тоне и Костику теперь в глаза посмотреть стыдно! Мне стыдно за тебя, за твое ужасное поведение! Мальчик любит тебя до смерти! Он жениться предлагает, слышишь? Жениться!

— Карина, замолчи сейчас же!

— Ну уж нет! — Руку, которую папа протянул, чтобы схватить жену за предплечье, она со злостью отбросила и продолжила кричать: — Что ты хочешь от жизни, а, Алиса? В банке работать не захотела, чтобы строить карьеру! Устроилась в какое-то вшивое туристическое агентство без малейших перспектив! Двадцать пять лет, а единственному человеку, что зовет тебя замуж, отказала! Чего ты ждешь?! Во что превращаешь свою жизнь!? Думаешь, что будет много других желающих? Или всю жизнь хочешь прожить со своим котом и вздыхать по этому Романову? Да зачем ты сдалась ему? Так и будешь таскаться, когда он женится и детей заведет, да? Так и будешь заглядывать ему в рот при любом удобном случае?

— Карина!! — взревел папа.

Мама и сама поняла, что в гневе перегнула палку, но было поздно.

Она замолчала, тяжело дыша, а я уже беззвучно глотала слезы и металась по комнате, пытаясь вспомнить, куда забросила сумку.

Сумка нашлась в коридоре у коврика. Пока дрожащими руками обувалась и застегивала пуховик, вышел папа. Мама осталась в комнате, за что я была благодарна — держать в себе жгучую обиду и гнев становилось все труднее.

— Пап, прости, — голос звучал глухо. — Я правда не хотела, чтобы так получилось.

Папа крепко обнял меня.

— Не обижайся на нее, Лисенок, — ласково проговорил он, отстранившись и нежно погладив меня по голове, — ты же знаешь, она просто очень волнуется.