Я тогда ещё не знала что к чему, стала его успокаивать как могла. А он, как заорёт на меня: – «Дура! Ничего ты не понимаешь! Только ноги задирать умеешь! Это сама смерть за мной пришла. Упырь проснулся! Носферату! Мой отец умер от сердечного приступа, столкнувшись с ним ночью, в галерее на втором этаже. Потом племянника моего загрыз, всё горло ему разорвал и кровь выпил. А ещё раньше, бабку мою Элеонору Шварценберг убил, и после смерти саму вампиршей сделал. Так что, ей несчастной, пришлось потом осиновый кол в сердце вбивать. А теперь, видимо, по мою душу пришёл. Понимаешь, ты, дура безмозглая, что нет от него спасения! Это проклятье нашего рода».
– Как же так? – в задумчивости граф обошёл вокруг письменного стола. – Ведь по официальной версии принятой в нашей семье, мой прадед- граф Альфред, скончался от апоплексического удара находясь в библиотеке. Неужели и здесь виноват вампир?
– Вот этого не знаю, Ваша милость. Но уж очень ваш дедушка был напуган. На утро велел он готовить экипаж, хотел в аббатство ехать, чтобы какого-то известного священника оттуда привести и замок освятить. И ещё он хотел побольше святой воды там раздобыть.А утром Петра нашли мёртвым, он так и застыл сидя на козлах. Лицо у него было страшным, рот открыт, глаза выпучены, как будто он увидел самого дьявола. И ещё, говорили что у Петра было прокушено горло. Прислуга, конечно, вся была в ужасе, многие сразу сбежали из замка, другие потом. В замке оставалось всего человек семь или восемь, да и те, так дрожали от страха что готовы были бежать куда угодно.
Недалеко от нашего замка, стоял цыганский табор. Так те цыгане, через два дня, пятерых своих недосчитались. Поговаривали что ОН их цыганское племя особенно не любит. Ну цыгане покойников своих похоронили, быстро шатры свои собрали и укатили прочь.
Наши деревенские, потом тела тех пятерых откопали, и каждому осиновый кол в сердце вбили. Это значит для того, чтобы они из могил не могли вставать. Моя тогдашняя подруга Милица ходила на это смотреть.
Рассказывала что один из покойников – молодой красавец-цыган в красной рубахе, перед тем как ему забили в грудь кол, вдруг ожил и открыл глаза. Открыл глаза и страшно так на всех посмотрел. Народ, в ужасе, от него шарахнулся, и начал разбегаться. Но потом несколько смельчаков вернулись и доделали дело. А цыгану тому не только кол в сердце вбили, но и отрубили лопатой голову. Вот такие тогда дела творились, батюшка. – Вздохнув Марта перекрестилась и замолчала.
– И что было дальше? – нетерпеливо спросил хозяин кабинета. Между тем, старуха, пользуясь возникшей паузой, налила и осушила ещё один бокал графского коньяка.
– А дальше, ваша милость, был сущий ужас. Люди запирались в своих домах ещё засветло, сидели за плотно занавешенными окнами и тряслись от страха. Все окна и двери домов кропили святой водой и развешивали повсюду чеснок. Знающие люди говорят, чеснока он боится.
Ещё один пожилой румын сюда приезжал. Старый граф Дитрих тогда повсюду людей искал что могли с этой напастью справиться. И хорошие деньги им платил. Так тот румын учил всех как домашнюю скотину от упырей защитить. Плёл он для этого какие-то длиннющие верёвки, и заговоры над ними читал. Говорил что если эти верёвки вокруг стойла, или там хлева обвить, то никакая нечисть войти не сможет. Ещё, помню про зубцы от бороны что-то говорил. Вроде тоже помогают. Только я думаю обычным мошенником тот румын был.
