– Да? Вы находите? – Струэнзе улыбнулся, нервно потирая руки.
– Эти стихи очень необычны, написаны, непонятно в каком стиле, но тем не менее, они полны некой первобытной силой и непосредственностью. Думаю что они могли-бы стать частью чего-то более грандиозного.
– Вот-вот, именно так, Людвиг, – глаза датчанина загорелись. – Я хочу создать поэму о легендарной истории северных народов.
– Северную Илиаду? – спросил я с усмешкой. Но Струэнзе тут же взорвался. Темперамент у парня явно был не скандинавский, ему бы корсиканцем родиться.
– Не надо иронизировать, Людвиг. Я не претендую на лавры Гомера, но ответьте мне на один вопрос. Почему мы, северные народы, обладая таким огромным количеством древних легенд, саг, мифов, не имеем достойного эпического произведения, уровня той же Илиады или Энеиды Вергилия?
– А разве у нас нет таких произведений? – я искренне удивился. – А как же «Песня о Нибелунгах», «Старшая Эдда» Снорри Стурлуссона, «Беовульф», наконец?
– О!.. Вижу вы прекрасно разбираетесь в северогерманской древней поэзии, – произнёс он, пораженный моей начитанностью. – Но все эти произведения, так сказать, местного значения. Они известны лишь специалистам и энтузиастам-любителям. В среде романских и славянских народов о них почти никто не знает. К тому же, написанные в раннем средневековье они нуждаются в серьёзной литературной обработке, прежде чем получат мировую известность.
– А вы значит, решили создать поэму мировой известности, которая прославит наши северные легенды? Что ж прекрасно! Вместо Зевса будет Один, вместо Ахиллеса – Сигурд.
– Вот вы опять иронизируете, Людвиг. Между прочим, среди наших легенд полно совершенно оригинальных. Кстати, я отправил несколько своих стихотворений Эрику Верлауфу>1. Известному в Дании собирателю фольклора.
– И что же вам ответил Верлауф?
– А.., – Струэнзе огорчённо махнул рукой. – Он мне написал что не собирается давать художественную оценку моим сочинениям. Лично его интересуют только подлинные древние тексты а не их современная интерпретация. – Затем он опять схватил свою тетрадь и стал перелистывать. – Так… Сейчас я вам прочитаю ещё кое-что. Так… Так… А вот оно. Вот это я думаю поставить в начале поэмы. Я назвал его «Молитвой викинга»
– Олав, Олав, – взмолился я. – На сегодня достаточно поэзии, друг мой, пора подкрепить свои силы.
В дверь постучали и на пороге купе появился Алоис, держа поднос уставленный бутылками и тарелками с закуской. Но датчанин уже вошёл в раж, и только отмахнулся.
– Ну уж нет, барон, вы сами меня попросили, так что теперь сидите и слушайте. Вечер поэзии продолжается.
Услышь нас, Водитель ратей,
Отец богов нам внемли.
Небесного свода создатель,
Ветров, хладных волн и земли.
Дай в брани, мечам нашим, ярость,
Сердцам нашим дай огня.
Борту корабельному крепость,
И крепость хребту коня.
Внемли нам, Зачинщик распрей,
Где сталь крушит вражий строй.
Где смерти росою красной,
Пленяешь взор грозный свой.
Там где, о щитов ограду,
Ударят мечи, звеня.
Победу нам дай в награду,
Всё прочее возьмём без тебя.
Когда же, изрублены в сече,
В крови мы на землю падём.
