Я получаю записку о том, что Каллиас не сможет пообедать вместе из-за поздней встречи. Усердно работает, пытаясь остановить бандита. Слухи уже гуляют по дворцу. Видимо, случилось новое нападение. Дворяне давят на своего короля.
Я ужинаю в своих комнатах, поставив ожерелье на столе, чтобы полюбоваться им.
После этого горничная помогает мне переодеться в ночную рубашку. Если она что-нибудь и думает о моих сорочках, то ничего не говорит. Сегодня вечером на мне кремово-желтый шелк. Рукава – вернее, лямки – свисают с моих плеч, а легчайший вырез спереди лишь намекает на грудь. Даже меньше, чем намекает. Просто линия, что не открывает слишком много, но достаточно, чтобы человек сошел с ума от желания увидеть больше.
Еще было бы кому это показать.
Я сижу на краю своей кровати, оперевшись на руки сзади, когда появляется он. Вскакиваю на ноги, сердце неистово бьется. Несмотря на то, что я уже видела, как он проходит сквозь стены, появление Каллиаса все равно застает меня врасплох. Похоже, я никогда к этому не привыкну. Что ж, по крайней мере не завизжала – есть, чем гордиться.
Я вижу лицо короля, как только он шагает в комнату, и понимаю, что Каллиас смотрит на меня. Его руки сжаты в кулаки. Несмотря на поздний час, король все еще в своем дневном облачении.
– Я думала, ты перестал подглядывать за дамами, – пытаюсь пошутить я.
Его челюсть слегка дрожит.
– Ты одета.
– Но могла оказаться и без белья. Тебе следовало сперва постучать…
– Какого черта ты натворила?
Я скрещиваю руки. Не собираюсь съеживаться, король он там или нет.
– Что с тобой? Я ничего не сделала…
Не желая и дальше орать на меня через всю комнату, он подходит почти вплотную.
– Весь замок гудит! Ты сказала или нет дамам в гостиной моей матери, что мы касались друг друга?
Я невольно холодею. Не знаю, как лучше, врать или нет.
– Обычные сплетни. Они преувеличивают.
– Что. Ты. Им. Сказала?
Я отхожу от кровати.
– Пыталась расписать, как ты за мной ухаживаешь. Немного приукрасила действительность. Я сказала, что мы гуляем по ночам, и ты более открыт, когда мы одни.
Почему он так волнуется? Не его же репутация под вопросом.
Он король. Короли могут делать все, что им угодно.
– Ты сказала, что мы касались друг друга? Мне нужна точная формулировка.
Я ломаю голову, пытаясь припомнить.
– Я сказала, что ты поцеловал мои руки в перчатках.
– В перчатках? Уверена, что именно так?
– Да. А что?
Он проводит рукой по волосам, и пряди падают на уши, нарушая безупречный облик.
– Не смей говорить людям, что нарушила закон. Тебе нельзя…
– А ты не смей на меня злиться! – огрызаюсь я, устав от выговора. – Сам поручил мне разыгрывать восторженную невесту. Таков уговор. Если есть какие-то ограничения, надо было предупредить. Теперь объясни, почему люди не должны думать, что мы касаемся друг друга. И не смей увиливать от ответа, мол, это ради моей безопасности. Ты можешь разрешить что угодно и кому угодно. Ты король. Так отчего же для тебя важны эти слухи?
Гнев исчезает с его лица, и кажется, Каллиас только сейчас понимает, что я в ночной рубашке. Его взгляд скользит по моему телу. Медленно, так же, как тогда, на балу.
– Они делают меня слабым.
Он разворачивается и уходит сквозь сплошную стену моей комнаты.
