Тени на белом халате. Кардиохирург о врачах, ошибках и человеческих судьбах - страница 2

Мне тоже приходилось сталкиваться с подобными мастерами. При первом разговоре человек выглядит достаточно симпатичным, о себе говорит уверенно, как о высоком специалисте, многое умеющем и еще больше повидавшем. Один петербургский хирург даже в беседах с пациентами и средним медицинским персоналом любил щегольнуть фразой, что он входит в сотню лучших кардиохирургов. Но не пояснял, в какую сотню – то ли в мире, то ли в России, то ли в Санкт-Петербурге? В северной столице вообще на 159 официально имеющихся кардиохирургических коек в 2014 году числилось всего 84 кардиохирурга, правда, в 2015 году их было уже 93. Самостоятельно же работающих кардиохирургов существенно меньше. Так что в петербургскую сотню он действительно всяко попадал.

Кардиохирургию очень часто сравнивают с авиацией. Еще учась на 5–6-м курсах, мне неоднократно приходилось слышать от начальника иммунологической лаборатории подобные сравнения – в хирургии так же, как в авиации, чтобы несколько десятков человек могли летать, несколько сотен людей должны это обеспечивать. Потом столкнулся с этим в реальности, когда три года служил врачом в авиационном гарнизоне. Полк был истребительно-бомбардировочный, и экипаж самолета состоял из одного человека. Поэтому летчиков было с полсотни, а наземного персонала во много раз больше. В кардиохирургии тоже оперируют не все, но, чтобы обеспечить качественную и бесперебойную работу, требуется большой штат медицинского персонала.

Кардиохирург из швейцарского города Базеля Пауль Фогт 15 июня 2010 года в гостинице «Прибалтийская» (г. Санкт-Петербург) на заседании Северо-Западного отделения РАМН сделал очень интересное сообщение. По просьбе правительства Цюриха он проанализировал ситуацию с оценкой качества кардиохирургической помощи. Начал он тоже со сравнения кардиохирургии с авиацией. Авиакатастрофы всегда производят сильное впечатление на всех. Однако если взять число погибших после кардиохирургических операций только в США (где медицина развита очень сильно) и переложить эти цифры применительно к авиации, то получится, что в тех же кардиохирургических операционных Соединенных Штатов ежедневно «разбивается» даже не один «Боинг».

Кроме всего прочего, очень важна цена ошибки. Иногда эта цена – жизнь. Существует известный литературный прием: для того, чтобы ярче высветить то или иное положение, надо представить его в гипертрофированной, иногда до гротеска или даже до абсурда, форме. Значимость мелких ошибок воспринимается так же мелко и несерьезно. Вернее, ошибок с незначительными негативными последствиями. Поэтому в этой книге приведены в первую очередь ошибки, создавшие серьезные проблемы или приведшие к смерти пациента. Тем более что по роду своей врачебной деятельности мне и моим коллегам приходилось работать с людьми, у которых вопрос нередко стоял не о качестве будущей жизни, а о самой возможности продолжить пребывание на этом свете.

Если вдуматься, то в каждой смерти (или, по-всякому, в большинстве случаев) тоже кроется какая-то ошибка, хотя, как сказал когда-то мне в поддержку профессор-анестезиолог Юрий Николаевич Шанин, рецепта на бессмертие еще никто не выписал. И умереть можно естественной смертью просто потому, что жизнь кончилась. Но все же врачебные ошибки способствуют более быстрому ее приходу.

Единственной и общепринятой классификации врачебных ошибок, естественно, нет. Мне не хотелось бы анализировать сильные и слабые стороны представленных в литературе классификаций, потому что пишу не классическую диссертацию, а обобщаю собственный опыт и считаю, что, как и любой другой человек, имею право на собственное мнение. Более того, описывая те или иные клинические случаи, я почти не привожу никаких хронологических, именных или каких-то других привязок, хотя все случаи конкретны и в реальности имеют фактологическое подтверждение. Но цель данной книги не в представлении каких-то строго задокументированных фактов, что подразумевается для диссертационных материалов. Цель – сделать попытку разобраться в причинах врачебных ошибок, чтобы их стало меньше. Кроме того, любая классификация искусственна и зачастую очень усложнена, что затрудняет восприятие проблемы, а клинические примеры – самое наглядное и доходчивое средство для доведения до сознания большинства. Но совсем без систематизации обойтись невозможно – это порождает первозданный хаос.