СОФИ. О чем ты, черт побери?
МАЙЯ. Просто приди и повидайся с моим мужем. Если не ради меня, то ради Ханны. Она так хочет ему помочь, но не может. Софи, если ты когда-нибудь любила его…
СОФИ. Если я когда-нибудь любила его? Если я когда-нибудь любила его? Это абсурд. Это полнейший абсурд.
(Пауза).
МАЙЯ. Это означает, что ты придешь?
(Пауза. СОФИ и МАЙЯ смотрят друг на дружку. Падающий на них свет меркнет).
КУИНН. Главное условие самопознания – принять, что самые темные аспекты человеческой мотивации присутствуют и реальны во всем, что мы говорим и делаем. За каждым мотивом таится другой мотив, по большей части несовместимый с первым. Вот почему действия, казалось бы, невозможного, совершенно невозможно избежать.
РАТ. Воды очищения ждут тебя.
(Курлычут голуби. КУИНН кормит их, сидя на парковой скамье у авансцены справа. СОФИ подходит и садится рядом с ним. МАЙЯ наблюдает, стоя у дивана).
СОФИ. Я не понимаю, почему ты всегда сидишь здесь и кормишь голубей, как какой-то старик. Я ненавижу голубей. Они грязные, глупые и разносят болезни.
КУИНН. Совсем как люди. Что с тобой? Ты словно увидела призрака.
СОФИ. Этим утром ко мне приходила Майя.
КУИНН. Что ж, это хорошо с ее стороны, вспомнить прошлое.
СОФИ. Она говорит, что он нездоров. Вроде бы, нездоров психически. Это правда?
(РАТ поднимается со скамьи, которая слева у авансцены, смотрит на МАЙЮ, потом идет к своему письменному столу слева, садится и пишет, пока КУИНН говорит).
КУИНН. Он не такой, как прежде. Но я не готов характеризовать его, как психически нездорового. Он всегда был… Нет, не знаю, каким он был. Вероятно, тебе это известно лучше, чем мне. По правде говоря, я крайне мало вижусь с ними после их переезда в Лондон.
СОФИ. Ты знал, что с ним не все в порядке, но ничего мне не сказал?
КУИНН. Ты сказала, что ничего не хочешь знать.
СОФИ. Мало ли что я сказала. Тебе следовало поделиться со мной.
КУИНН. Что ж, теперь я это знаю. Ты счастлива?
СОФИ. Майя хочет, чтобы я пошла и повидалась с ним.
КУИНН. Господи, во имя чего?
СОФИ. Не знаю. Она говорит, что боится за него.
(МАЙЯ поднимается по правой лестнице к кровати, поворачивается и смотрит на них, пока КУИНН говорит).
КУИНН. Ты хочешь повидаться с ним?
СОФИ. Нет. Не знаю. Что мне делать?
КУИНН. Я не могу сказать, что тебе делать. И ты никогда меня не слушаешь.
СОФИ. Я всегда тебя слушаю.
КУИНН. Ты притворяешься, будто слушаешь, а потом уходишь и делаешь противоположное сказанному мной.
СОФИ. Я чувствую, что должна пойти и повидаться с ним. Но не знаю, удастся ли мне.
КУИНН. Тогда не ходи. Зачем мучить себя?
СОФИ. А если я не пойду, а с ним что-то случится? Если он причинит себе вред? Ты его знаешь. Он был твоим лучшим другом.
(МАЙЯ уходит с платформы по задней лестнице справа у центра).
КУИНН. Не уверен, что мы и тогда знали друг друга так хорошо. Всегда существовал какой-то барьер. Мы поддерживали иллюзию дружбы, а это другое.
СОФИ. Ты не помогаешь мне, Джимми.
КУИНН. У тебя сейчас все хорошо. Тебя печатают, твои книги хорошо принимаются. Ты многого достигла после того, как покинула нас. Не понимаю, почему ты хочешь подвергнуть себя опасности, окунаясь в прошлое?
(ХАННА выходит на авансцену из левой кулисы, садится на скамью слева у авансцены).
СОФИ. Опасности? И что, по-твоему, он может мне сделать? Думаешь, причинит боль? Ты думаешь, я его боюсь? Такого ты обо мне мнения?
