– Заткнись, дура! – неожиданно рявкнул Василий.
Женщина оборвала свой визг на полуслове и ошарашенно посмотрела на Рябцева. Оперативники тем временем упаковали изъятое и сопроводили дамочку в машину.
С этим делом провозились до вечера. Порядком уставшие и вымотанные, Коновалов и Рябцев топали в комендатуру, надеясь, что Кочетов еще будет на месте. Их надежды оправдались: подполковник сидел в своем кабинете и что-то писал.
– А, вот и наши пинкертоны, – улыбнулся он, хотя по голосу чувствовалось, что у него тоже выдался не самый легкий денек. – Как успехи на новом поприще?
– Нормально, – ответил майор. – Товарищ подполковник, нам бы посмотреть списочек всех, кто в Липене немцам служил.
– Это можно. – Кочетов встал из-за стола и достал из стоящего в углу сейфа папку. – Вот, смотрите. Сильно не торопитесь, я сегодня здесь долго буду.
Офицерам понадобилось чуть больше часа, чтобы изучить содержимое папки. Николай выписал на листок фамилии тех, кто представлял наибольший интерес в их деле.
– Все, мы закончили, – сообщил он и протянул папку подполковнику.
– Вопросы есть?
– Кто из них еще на свободе? – поинтересовался Рябцев и показал Кочетову листок. Тот посмотрел на записи.
– Пашкевича и Коваля вычеркивайте сразу. Они вместе с немцами ушли и тут пока не объявлялись. Еще можно убрать вот этих. – Офицер взял карандаш и отметил галочками несколько фамилий. – Петраков тоже ушел на запад, эти трое в Минске, ждут суда – дел за ними тоже хватает. Вот этого тоже вычеркните: он по нашему заданию работал…
После проверки Кочетова из списка осталось всего пять человек.
– Негусто, – заметил Коновалов.
– Чтобы проверить, вам хватит.
– Товарищ подполковник, еще одна просьба…
– Какая?
– Хотим в свободный день съездить в те места, откуда велись передачи.
– Не вопрос. Я дам кое-кого из ребят, они с вами съездят, покажут. Сообщите, когда сможете. А то у вас сейчас работенка напряженная. Но о задании не забывайте. Чем быстрее сыщем этих гадов, тем лучше.
На квартиру офицеры вернулись среди ночи. Хозяйка, видимо, уже спала – везде стояла абсолютная тишина. Коновалов и Рябцев и сами чувствовали, что порядком вымотались. Николай решил отложить разговор о поиске и проверке подозрительных личностей на завтра. Как говорят в народе, утро вечера мудренее. Уже засыпая, майор подумал о том, что что-то хотел спросить у Сорокиной. Возможно, что-то важное. Но мысли, похоже, тоже решили взять отдых. Поэтому, едва коснувшись головой подушки, Коновалов провалился в сон.
* * *
Рябцев снова проснулся раньше напарника. Потянувшись, он свесил ноги с кровати, затем встал и принялся одеваться. Из коридора послышались легкие шаги – хозяйка тоже была на ногах. Интересно, во сколько она встает? Одевшись, Василий выскользнул из коридора и проследовал на кухню. Сорокина была уже там, в своей неизменной шали – она кипятила воду в чайнике.
– Доброе утро, – поздоровался капитан.
– Доброе, – ответила женщина, мельком глянув в его сторону.
Ее нелюдимость и замкнутость не раздражали Рябцева. Скорее, вызывали сочувствие. Он ничего не знал из биографии женщины, но ясно видел, что ей в жизни пришлось несладко. Про себя капитан предположил, что женщина потеряла свою семью. Поэтому и живет одна, и ни с кем почти не общается. Такое можно понять. А вот майора, похоже, это настораживало – Василий не раз замечал, как тот бросал в сторону Сорокиной взгляды, в которых сквозило подозрение. Но и его тоже можно понять – работа разведчика накладывает свои отпечатки. Однако Рябцев доверял своему внутреннему чутью, которое его никогда не подводило. А оно говорило, что хозяйка квартиры – абсолютно безобидный человек. Не скрытая злодейка, а просто несчастный человек, которого не обошло стороной военное лихолетье.
