Вот я беру пример «заострить внимание» и понимаю, что могу его довольно свободно использовать. Это значит, что такое языковое выражение мне как носителю русского языка не только знакомо, но и вполне понимается мною. То, что я понимаю, что такое «заострить внимание», я не просто знаю – я это прямо чую каким-то странным, глубинным чутьем. Само по себе это чутье на смысл понятий заслуживает исследования. Но не сейчас.
Сейчас мне важнее то, что оно дает мне возможность свободно использовать это выражение в речи. И не просто как слова, а как способ управлять другими, заставлять их проделать вполне определенные действия. И при этом мне было бы вовсе не так легко сказать, что же я чую, знаю или понимаю, когда испытываю это чувство.
Каким-то образом я владею верхней частью собственного понятия, а все остальное скрыто в некой глубине, и попытайся я сходу дать ему определение (то есть попросту объяснить тем, кого я прошу заострить внимание, что нужно сделать), я, как говорится, «заплаваю», то есть потеряю четкость и ясность понимания и буду с трудом подбирать слова.
По крайней мере, так было бы, если бы меня попросили устно рассказать, что значит «заострить внимание». А что будет, если я то же самое понимание попробую изложить письменно?
Итак, что значит «заострить внимание»? И вообще, относится ли это к вниманию?
Начну с того, что любое, так сказать, умственное действие и даже любое телесное действие требуют внимания. Иначе говоря, внимание есть условие любой человеческой деятельности. Иначе мы либо не сделаем то, что хотели, либо погибнем. Поэтому внимание так или иначе присутствует в любом выражении, упоминающем внимание.
Следовательно, это присутствие внимания можно вынести за скобку как общий знаменатель и не рассматривать. Меня интересует не отблеск внимания в высказывании, использующем его имя, а то, описывает ли это высказывание внимание или же оно лишь использует это имя в ином значении. Но если это так, то почему используется именно это имя, а не какое-то иное. Даже такое опосредованное понимание внимания позволяет его разглядеть.
В данном случае мне кажется, что, предлагая заострить внимание, мы вообще не говорим о внимании. Заостряют внимание или предлагают заострить внимание, когда произносят речь или рассказывают о каком-то сложном произведении. Речь эта может быть и производственным заданием или инструктажем. И приказ заострить внимание сотрудников на чем-то важном отдает начальник тому подчиненному, который будет проводить инструктаж, например: «И заостри их внимание на том, что если заказ не будет получен, премий не будет!» Или: «Заостри внимание на фактах коррупции, которые ни в коем случае нельзя пропускать при проверке».
Складывается впечатление, что то «внимание», которое используется в этих выражениях, весьма подобно оружию, которое надо наточить перед боем. Даже не подозревал, что в моем сознании хранилось именно такое понятие о том, как «острить внимание».
Но остается вопрос: а что именно надо заострить, когда велят «заострить внимание»? Очевидно, что каждый раз перед человеком ставится задача не пропустить какие-то важные вещи или сделать какие-то важные действия. Иначе говоря, он постоянно должен помнить о них и быть готов в нужный миг совершить некое усилие, которое и позволит не пропустить или сделать.
Это усилие – своего рода толчок, без которого ты останешься пассивным наблюдателем, а впоследствии скажешь, как это часто бывает: «А я видел, видел это! Я даже подумал, что надо бы сказать!»
