Теория и методология когнитивной истории - страница 7

Иначе говоря, человеческая деятельность воплощает себя в окружающем мире, создавая интеллектуальные продукты. При такой постановке вопроса можно утверждать тезис о познаваемости исторического процесса. Человеческое мышление проявляет себя в том, что человек создает в качестве интеллектуального продукта.

Таким образом, возникает возможность исследования феномена человеческого мышления, человеческого познавательного процесса по его осязаемым, вещественным результатам. В пространстве когнитивных наук история занимает свое место, которое никакой другой наукой не может быть заменено. Историческая наука по характеру своего объекта может и должна быть наукой о человеческом мышлении. Необходимо реализовать эти возможности истории как когнитивной науки. Историческая наука исследует процессы человеческого мышления по их целенаправленным, осознанным и познаваемым результатам.

Данная постановка вопроса об истории как когнитивной науке нисколько не противоречит тому, что нам об этой науке известно. Она лишь акцентирует внимание на главном. Суть дела состоит в том, что в рамках исторической науки уже нашли свое институциональное оформление дисциплины, предметом которых как раз и является методология изучения человека через созданные им интеллектуальные продукты. Историческая наука рассматривает проблемы исторического метода достаточно давно и накопила в этом отношении уникальный познавательный опыт. В рамках собственно исторического изучения данный методологический опыт традиционно рассматривался в его относительно узких дисциплинарных рамках: считалось, что историк изучает продукты целенаправленной человеческой деятельности для узкопрофессиональных целей. При этом данный род занятий интерпретировался вне философской системы определений. В настоящее время возникла возможность исследовать проблемы познавательных методов исторической науки в рамках феноменологической парадигмы, которая рассматривает человеческую природу, феномен человека именно как творца интеллектуального продукта. Все это позволяет представить историческую науку как науку о человеческом мышлении, т. е. как науку когнитивную, а ее метод познания феномена человеческого мышления увидеть в его единстве и исторической динамике. Метод истории как когнитивной науки является таким образом одной из важных проблем современного научного знания.

Определение феномена человека, вопрос его сущностной природы и его отличий от других живых существ долгое время рассматривался на уровне философских абстракций, хотя и стал центральным в XX в. как вопрос исторической антропологии2. Развитие компьютерных технологий и информационных сетей, изменив привычные соотношения времени и пространства, оказало глубокое воздействие на научное сообщество, способствовало смещению акцентов исследований с традиционного диахронического подхода, рассматривавшего явления во времени, на синхроническое исследование системных связей исторического настоящего. Вектор модификации общего исследовательского пространства гуманитарных и естественных наук способствовал их сближению. Он особенно важен для исторического сообщества, профессионализм которого слишком прямолинейно связан был с изучением «периодов», динамики изменений во времени.

Постановка вопроса об истории как когнитивной науке, т. е. науке, имеющей своим предметом человеческое мышление, требует прежде всего ответа на главный вопрос: что такое человек – в широком смысле? Как этот вопрос рассматривается в философской антропологии? Что составляет системообразующее, существенное качество человека и по каким основным проявлениям можно судить об этой его сущности? Философская антропология исследует такие понятия, как человек говорящий, создающий орудия, рисующий, человек, играющий в игры (в том числе языковые «игры»), и, разумеется, – человек разумный, человек мыслящий. Все эти определения так или иначе интерпретируют философское понимание человеческой природы и способов ее познания. Нельзя, однако, не заметить, что каждый из этих подходов встречает трудности при попытках перейти от общей концепции к познавательной модели, позволяющей в каждом конкретном явлении отделить то, что «не есть», т. е. найти собственно термин (по смыслу этого слова – четкую эмпирически данную границу определения). Напротив, возникает своя логическая «кайма неточности», отделяющая переходы – говорящего существа, или рисующего, или тем более играющего и даже мыслящего и чувствующего существа, – от собственно человека. В мировом универсуме с его открытыми, недискретными переходами от одного процесса к другому границ не существует по определению: недискретный мир открытого универсума не поддается, не укладывается целиком в логику дискретного человеческого упорядочения.