Она действительно сидела там, укрытая от солнца тончайшим белым льняным покрывалом с драгоценной вышивкой. С Шаммурамат были две немые служанки, пришедшие с нею от Оанки. Молодая царица говорила с ними на аморейском наречии, которое было им родным, хотя они и не могли ответить. С Бильгамешу она пыталась говорить на аккадском, знания ее в котором были ограничены. Но Бильгамешу видел, что старалась она и брала уроки у мастера Илишу, который казалось знал все языки Междуречья.
Увидев Бильгамешу, Шаммурамат кивнула ему и сказала что-то рабыням. Не поднимая глаз на Бильгамешу, они удалились во дворец.
– Я искал тебя, моя царица, – сказал Бильгамешу подходя.
Он опустился на узорчатый парапет фонтана, рядом с Шаммурамат и взял ее за руку. Она смотрела на него пристально, с будто бы спрятанной в глубине осторожностью.
– Мой повелитель, – ответила она мелодичным своим голосом, от которого Бильгамешу охватила приятная дрожь. – Слуги сказали мне, что ты приходил в мои комнаты утром. Но не вошел, отчего решила я, что прогневала тебя. Я приходила в приемную залу, но видя очередь советников, военных и жрецов, не решилась войти и отправилась сюда.
– О нет, моя царица, – ответил Бильгамешу, – не существует того, чем ты могла бы прогневать меня. Это я буду в вечном долгу перед тобой. Утром я хотел зайти и еще раз сказать, как ты дорога мне, и наша прошлая ночь была прекрасна. Надеюсь я не утомил тебя ночными хождениями по саду?
Шаммурамат томно опустила глаза.
– Вы не можете меня утомить, мой Немрод, повелитель. Я здесь чтобы исполнить вашу волю.
– Ах, Шаммурамат, давай оставим эти высокопарные фразы. Мы с тобой супруги, и единственное чего я желаю, чтобы ты чувствовала себя счастливой здесь, в Бабили. Боги видят как я счастлив с тобой… – тут Бильгамешу запнулся.
Шаммурамат не поднимала глаз.
– Мне так многому надо еще научиться. Я не все еще понимаю, что Вы говорите мне.
Бильгамешу обнял ее за узкие плечи. Покрывало откинулось с головы Шаммурамат, обнажив уложенные иссиня черные волосы и изящную тонкую шею с ключицей. Бильгамешу окатила волна нежности к ней. Неужели она, глупая, все еще боится его, считает типичным царьком, одним жестом отправляющим людей на смерть, как это водится среди аморейских племен.
– Не бойся меня, маленькая моя Шаммурамат. Никогда я не обижу тебя и всегда буду перед тобой в неоплатном долгу, – он вздохнул. – Я искал тебя, чтобы сказать, что сегодня ночью мне нужно будет покинуть Бабили. Пусть это не будет для тебя неожиданностью, – голос его сорвался, – Энси, аквилумы, мушкенумы будут слушать тебя как меня самого. Полагайся на старших жрецов, они помогут тебе во всем. Каждого из них я лично отбирал и возвышал, каждый из них предан Бабили и семье лугаля.
Шаммурамат подняла на него свои огромные глаза.
– Я не могу полностью понять тебя, мой повелитель. Ты покидаешь Бабили сегодня? Должна ли я последовать за тобой?
– Нет, нет. В этот раз ты не отправишься со мной. Я возьму лишь верного своего Набу. Ты останешься здесь в прекрасном нашем Бабили.
Голос Бильгамешу снова сорвался.
– Но когда же ты вернешься, господин?
Шаммурамат смотрела на него так открыто, пристально и доверчиво, что Бильгамешу снова залюбовался. Овалом ее лица с узким, словно выточенным искуснейшим скульптором подбородком, изящными линиями бровей и глубиной прекрасных темных глаз. Бильгамешу не выдержал, потянулся к ней и поцеловал. Она ответила ему на поцелуй с некоторой смесью смущения и уступчивого желания.
