Так она впервые в жизни вслух сформулировала главное правило своей судьбы: любой провал – это шаг на пути к удаче.
Теперь Верка, как солидная москвичка, купила билет в кассе. Она уже не была намерена бегать по вагонам от контролеров – она теперь ходила по вагонам неспешно, а присаживалась к тем, кого выбирала еще на входе. Высосав нового собеседника до последнего слова, она шла дальше. За полтора часа пути Верка успела поговорить с пятью москвичами и двумя лимитчиками. Это дало ей все необходимые знания о новом мире. Знания были закодированные и звучали абракадаброй, но она ничего не перепутала: ЗИЛМЗМАМЕТРОЖЭК.
Все остальные коды ее отныне не интересовали.
…Вот скажите, как поведет себя обычный человек, потерпев неудачу в городе Орехово-Зуево? Правильно, он отправится в Калугу, потому что Калуга еще дальше и шансов там больше. Обычный человек теперь даже не рыпнется в сторону красивых названий типа «Карболит», он станет искать что-то попроще, чтобы наверняка.
Но у Верки была своя линия поведения. Верка порой вела себя так, что заведующая детдомом доходила до сердечного приступа. «Ну ты же не дебилка! – орала заведующая. – А иногда смотришь: дебилка!» Она так орала потому, что считала поведение Верки нелогичным.
Нелогичным ли было Веркино поведение?
Судите сами.
После провала в Орехово-Зуеве Верка решила устраиваться только в Москве, причем сначала выбрать место будущей работы, осмотреть его, придирчиво оценить и только потом, собственно, прикладывать усилия для завоевания плацдарма. Только так, никак иначе. А выбирать следовало по формуле: ЗИЛМЗМАМЕТРОЖЭК.
Первая часть тайного заклинания – ЗИЛ – была отметена сразу же по причине своей огромности и бездушности. Верка даже не приблизилась к отделу кадров. Вторая часть оказалась и вовсе страшной. Говорили, маленькие автомобильчики, вон как тот, «Москвичи» называются, и ударная комсомольская стройка, для молодых то есть. Но как увидела она котлован под новый корпус, так бежала с этой комсомольской стройки, словно какой-нибудь белогвардеец. Сроду Верка таких провалов не видела. Так ведь насквозь можно землю прокопать…
Метро оставило у нее двойственное чувство. С одной стороны, красиво и мраморно, похоже на Кисловодск, с другой стороны – грохот и очень страшные темные коридоры, засасывающие поезда и людей. На мраморных платформах Верка не заметила рабочих, из чего она заключила, что место их обитания – именно черные коридоры. По телу Верки побежала дрожь – ей и в степи-то порой было тесно.
Оставались последние три буквы: таинственные ЖЭК.
Получилось очень смешно: Верка подошла к первому попавшемуся прохожему и спросила его: «Где у вас тут ЖЭК?» – точно так же, как она спрашивала: «Где у вас тут ЗИЛ?» и «Где у вас тут МЗМА?». Прохожий охотно махнул рукой в сторону дворов. Оказалось, и ехать никуда не надо – вот повезло!
Верка долго брела по дворам, выискивая объекты, хотя бы слегка сопоставимые с ЗИЛ, МЗМА или метро, так она прошла километров пять, перешла большой проспект и поняла, что заблудилась. Она снова спросила у прохожих, где ЖЭК, и те показали ей снова вглубь дворов. Она снова пошла и снова пересекла что-то просторное. Так она ходила два дня и обошла всю Москву по кругу. Ночевала Верка на лавочках и только чудом избежала привода в милицию. Каждое новое большое и светлое здание вселяло в нее надежду, но ЖЭК оставался неуловим. Наконец, к полудню третьего дня блужданий уставшая, натершая ляжки деньгами Верка пришла к его входу.
