Обстановку ещё больше нагнетал кабинет директора. В кабинете на стенах не было обоев, а стены выкрашены в тёмно-зелёный цвет. На окнах висели плотные синие шторы, не пропускавшие и капельки солнечного света.
С мебели там были лишь стол, пара стульев и два шкафа. Вся мебель так же была в тёмных суровых тонах.
Единственное, что здесь было не тёмное – белая входная дверь. Хотя и она от времени стала серой.
Валентин Антонович был одет в тёмно-коричневый костюм, который тоже добавлял в обстановку мрачности и грусти.
Обсмотрев мальчика и девочку с ног до головы (сделал это мужчина с нескрываемым равнодушием), он обратился к полицейскому, который и доставил детей сюда. Это был тот самый майор Мельчинский, сообщивший детям трагическую весть.
– Значит, родители в аварии погибли? – переспросил Валентин Антонович.
– Именно, – подтвердил Мельчинский.
– Я так понимаю, у них нет родственников?
– Дальние, но, как сказал сам мальчик, они не интересуются детьми.
– Сколько им лет?
– Мне кажется, это лучше спросить у детей, – заметил майор.
Директор что-то раздражённо пробормотал под нос. Похоже, общение с воспитанниками собственного детского дома не доставляло ему никакого удовольствия. Но свой вопрос детям он повторил.
Оксана была настолько испугана, что не могла и слова произнести, поэтому с мужчиной заговорил Андрей.
– Мне двенадцать лет, сестре – семь.
– Назови мне своё и её имя, фамилию и отчество, – понимая, что от девочки толку сейчас не будет, Октинский, бросив на неё едва ли не брезгливый взгляд, стал говорить исключительно с её братом.
– Вирковские. Оксана Денисовна и Андрей Денисович.
– Есть свидетельства об их рождении? – этот вопрос был задан майору. В ответ он протянул папку с документами детей.
– Так, хорошо, – рассматривая свидетельства, произнёс директор.
Директор записал данные детей в маленький блокнотик и, взяв телефон, набрал чей-то номер.
– Да, Валентин Антонович? – услышал он женский голос в трубке.
– Нина, быстро зайди ко мне! У нас тут новое поступление!
Брови Андрея поднялись вверх от удивления и в то же время от негодования. «Новое поступление?!» Они что, вещи, товар? Обычно так в магазинах говорят: «У нас новое поступление свитеров».
– Извините… – начал было парень, но Валентин Антонович резко оборвал его:
– Тебе слово не давали! Стой молча!
Парень, не решившись продолжить возмущение, умолк. Но замечание сделал майор Мельчинский, который по-прежнему находился в кабинете, дожидаясь, когда детей поселят в детский дом.
– Уважаемый! Напомню, что Вы разговариваете с детьми, которые только потеряли родителей! Имейте уважение к своим подопечным!
Директор вновь что-то пробормотал, но что-либо ответить сотруднику полиции побоялся.
В этот момент дверь открылась и в кабинет вошла женщина лет сорока пяти, полноватая, с короткими ярко – рыжими волосами, одета в старое и потёртое серое вязаное платье, которая была не более приветливой, чем её начальник. Это была та самая Нина, которой было приказано прийти. Она пристально осмотрела испуганных ребят и тоже ничего не сказала им. С ней заговорил директор.
– Отведи их в комнату для тех, кто только прибыл. Я поговорю с мужчиной, – он взглядом указал на сотрудника полиции, – и подойду.
Нина кивнула.
– Идите за мной! – весьма холодным голосом обратилась она к детям, даже не взглянув на них.
Женщина с ребятами вышла из кабинета и пошла быстрым шагом (не смотря на то, что была на высоченных шпильках) по тёмному коридору. Шла впереди детей и даже ни разу не проверила, успевают ли они за ней.
