Между моих ног начинает пульсировать, и это вовсе не правильная реакция.
Все, чего мне должно сейчас хотеться, это вцепиться ему в морду, и оставить на ней кровавые борозды.
И мне хочется. Но только это желание смазывается за возбуждением, которое я испытываю в его присутствии, сама того не желая.
Мотаю головой, дабы избавиться от навязчивого чувства между ног.
По коже продолжают ползти мурашки, когда я, отвернувшись, пытаюсь справиться с пуговицами на платье.
Максим прав. Оно грязное. Местами даже порвалось, но в нем мне было бы гораздо комфортнее.
Унять стук сердца, разогнавшегося до бешеной скорости за пару секунд, никак не выходит. Слишком сильно волнуюсь.
Выпустив из петли последнюю пуговицу, я сбрасываю платье вниз.
Взгляд Максима чувствую кожей. Знаю, что смотрит. Плотоядно и жадно.
Поэтому хочу скорее прикрыться. Хорошо еще, что стою спиной. Это хоть как-то спасает.
Я уже расправляю в руках его здоровенную футболку, как вдруг хриплый от возбуждения голос разрезает ножами мое сознание:
– Лифчик тоже снимай, Аля…
Он так эротично и по-хозяйски произносит мое имя, что я непроизвольно сглатываю комок, мгновенно скопившейся в горле.
– И повернись…
Вот же гад ползучий… У меня внутри точно что-то взрывается. Бомба. От нее нутро содрогается. И трясет каждую клеточку от кончиков пальцев, до кончиков волос.
Но я все равно делаю так, как он велит. Уверяю себя в том, что это не так уж и страшно – сиськи показать. Ну, подумаешь?! Грудь что ли он не видел?
Получается так себе. Тревога не проходит, но исполнить пожелание мужа все равно приходится.
На ватных ногах я поворачиваюсь лицом к Максиму.
Соски предательски вытянуты вперед, но я не предпринимаю попыток прикрыться.
Это бесполезно.
Только разозлит ЕГО.
– Ммм… – довольно тянет мужчина, с животной похотью рассматривая меня. – Внизу ты так же возбуждена, как и сверху? – интересуется он, но я ничего не отвечаю.
Стыдно признавать такое. Даже перед собой. Меня просто заливает багряной краской. Даже уши пылают от стыда и ненависти ко всему, происходящему тут.
– Колготки тоже сними, – командует ОН.
Его голос все так же пропитан неприкрытым возбуждением.
– Трусики оставь. Пока.
От этого «пока» у меня ноги подкашиваются. Я, кажется, даже дышать забываю. Но просьбу исполняю.
– Отлично, Аля, просто отлично, – Максим доволен тем, что видит. В глазах черти пляшут. Возбужденные и опасные. Прямо как он сам сейчас.
Хочу хоть немного вдохнуть, но не успеваю, потому следующее распоряжение ударяет меня обухом по голове:
– Грудь сожми.
– Я не бу… – воинственно начинаю, но вовремя осекаюсь, заметив многозначительный изгиб брови Максима.
«Ты, действительно, хочешь это сделать?» – будто спрашивает он меня, напоминая о незавидном рабском положении в его доме.
Сейчас я, кажется, начинаю презирать мужчину даже сильнее, чем раньше.
Ублюдок!
Монстр!
Мерзавец похотливый!
Вспоминаю все нелицеприятные прозвища, пока тяну потяжелевшие руки к груди.
Между ног горячо и влажно. Я чувствую это несмотря ни на что.
Обхватываю грудь ладонями, и приминаю.
Это оказывается слишком сладко, и я с трудом сдерживаю стон, что рвался наружу.
– Соски покрути.
Сглатывая захватываю напряженные вершинки пальцами.
Они пускают острые токи прямо вниз, где и так уже неприлично тянет.
Кручу горошинки, и сама получаю от этого грязное удовольствие. Не хочу, чтобы так было. Хочу ненавидеть и страдать.
