По внимательному взгляду Блэйма она догадалась, что тот будет не против ее выслушать. Девушка откинулась на спинку стула и, закинув ногу на ногу, начала свой рассказ:
– Однажды меня пригласили на коктейльную вечеринку к одной очень влиятельной на Манхэттене особе. Для этого события я долго подбирала себе подходящий наряд, но, как это обычно бывает, найдя идеальное платье, я только в последний момент поняла, что у меня нет соответствующей пары туфель. Прямо накануне вечеринки я, как на иголках, бегала по вестибюлю гостиницы «Гранд Палас» и пыталась объяснить по телефону работнику обувного магазина, какие конкретно туфли мне нужны. Он, конечно же, не понимал, чего я от него требую. По мере того, как стрелки часов все приближались к назначенному времени, я становилась все больше похожа на фурию. Как раз в это время в гостиницу вошел Юкия. Как обычно, он был в хлам. Он рассмеялся при виде меня, но, все же превозмогая себя, подошел ко мне и спросил, что случилось. Я понимала, что он последний в мире человек, который помог бы мне в столь деликатном деле, однако поделилась с ним своей проблемой. К моему удивлению, он всерьез отнесся к этому.
С каким-то непонятным выражением лица, – то ли с угрозой, то ли в шутку, – он неожиданно взял меня на руки, как тряпичную куклу, и, несмотря на то, что я верещала на всю гостиницу, чтобы он немедленно опустил меня обратно на землю, отнес в свою машину.
Я ехала с совершенно обдолбанным братом и не знала, что со мной будет. Впервые в жизни мне было так страшно. Я думала, что Юкия высадит меня где-нибудь на улице, оставит одну, и я, как дура, останусь босая, без денег на такси, в платье, которое сильно волочилось по земле и буквально требовало для себя высокие каблуки. От накопившегося стресса я истерично закричала, и он вторил мне. Наверное, это был самый безумный момент в моей жизни.
Как в старом голливудском фильме, через несколько минут брат остановил машину возле обувного бутика на Пятой Авеню, вышел из машины и вежливо предложил мне выйти вместе с ним, но я шикнула на него: «Как я пойду, я же совершенно босая!» – откинула подол платья и показала ему голые ступни. Он снова разразился истеричным смехом.
Высокий, стройный и очень худой, с растрепанными черными волосами и смуглой кожей, немного влажной от пота, Юкия был тогда одет в школьную униформу: в белую рубашку, заправленную в черные брюки, – именно таким почему-то он врезался в мою память и теперь всегда, думая о нем, я вспоминаю его тогдашний по-детски невинный образ, – на глаза Виктории навернулись слезы после этих слов, но она тут же смахнула их и, будто ничего не было, продолжила:
– Сиди тогда в машине, я куплю тебе какие-нибудь туфли, – брякнул он и захлопнул дверцу, прежде чем я успела что-либо ему сказать.
После томительного ожидания я в конце концов увидела его выходящим из магазина с несколькими коробками обуви.
– Ты что, купил их все? – воскликнула я и принялась судорожно распаковывать туфли.
– «Дайте женщине пару хороших туфель, и она покорит мир!»1 – улыбаясь, ответил он.
– Скорее всего, ты понятия не имеешь, кому принадлежит эта фраза, – еле слышно пробубнила Виктория себе под нос, будто понимая, какими, должно быть, бессмысленными кажутся Блэйму ее слова.
Девушка замолчала, сверля взглядом своего собеседника, растерявшегося от услышанного. Не дав ему времени на то, чтобы хорошенько обдумать и как-либо отреагировать, она надменным тоном проговорила:
