Я задыхаюсь от слез, пока Тёма успокаивает меня, поглаживая по спине, целует и снова просит прощения.
Мы стоим еще немного. Кажется, что все происходящее – какой-то сюр. Сердце колет. Я очень хочу его обнять и тоже сделать вид, что не было этих двух лет. Но я так не могу!
— Тём… Ладно. — Мутными от слез глазами я смотрю в черноту перед собой. — Не слушай меня. Это просто пьяные слезы, — сквозь всхлипы уверяю его голосом гриппозника и отстраняюсь. Меня тут же окутывает холодом, и я добавляю: — Не обращай внимания. Просто уйди.
10. 10
Артем
— Я не уйду. Или замерзнем тут оба, или идем в дачу, — упрямо говорю Лере. Облизываю губы, чувствуя на них солоноватый привкус. Ее слезы. — Не мне тебе рассказывать, что ты должна беречься.
Лера шаркает подошвой по земле и шмыгает носом, стоя в своей короткой обтягивающей юбке. У нее зуб на зуб не попадает.
— Ладно. Пошли, — судорожно вздыхает после плача.
В молчании мы добираемся до наших домиков.
— Блин, ключ у Жени, — Лера разводит руками, поворачиваясь ко мне. — Я свой не брала. И телефон у нее в сумке.
— Подожди. Я сейчас.
Похлопав себя по карману, достаю ключ и быстрым шагом направляюсь к нашей с Лосевым конуре. Зайдя внутрь, открываю шкаф, хватаю чистую футболку и черные спортивные штаны. С верхней полки достаю полотенце, которым Макс еще не успел воспользоваться. Под ногами что-то мешается. Это мои грязные шмотки.
Схватив свой рюкзак, пихаю внутрь одежду, которую следует постирать. Остальное держу подмышкой.
Лера так и стоит на том месте, где я ее оставил, растирая ладонями бедра. Надеваю лямку рюкзака на одно плечо:
— Пошли быстрее.
Мы доходим до конца аллеи, сворачиваем направо, где расположен новострой – душевые и туалеты.
В прежние времена отдыхающие в этом лагере довольствовались уличными сортирами с дыркой в полу. Наверное, считалось, что спортсмены – люди суровые, презирающие комфорт и удобства.
Лично мне это сантехническое удовольствие влетело в копеечку, но без условий ни один нормальный человек сюда не приедет. Знали бы вы, сколько я изъездил по строительным магазинам, желая сэкономить. Если вся эта затея с лагерем чему-то меня и научила, так это бережливости. Теперь я знаю цену деньгам и понимаю, почему Лерина мама ворчала на меня, когда я мог спустить всю зарплату и еще залезть в долги, чтобы купить жене новый телефон. Но мне нравилось дарить Лере всякие дорогие приблуды. Айфон, одежда, украшения, щенок лабрадора. Я был уверен – у моей женщины должно быть все самое лучшее, чтобы, глядя на нее, никто не мог сказать, что она замужем за лузером.
Ну не кретин ли?
Свое тогдашнее мировоззрение сейчас я оцениваю, как какую-то шнягу.
Я жил в моменте.
А потом Лера со мной развелась. Папа умер… Потери меняют нашу жизнь до неузнаваемости. Но вот я начинаю разговаривать с Лерой и во мне снова просыпается этот понтастый олух. Почему так происходит?
— А это что?
Лера притормаживает у двери мужского туалета, на котором скотчем приклеен лист А4, где жирно напечатано: консульство США в “Одном месте”.
— Да мы с Максом сегодня угорали.
— Так это твое творчество? — удивляется Лера, указывая пальцем на дверь.
— Творчество, — смеюсь, вспоминая лицо Макса, когда тот вернулся из толчка. — Лосев сказал, что их опять обломали с визой в Америку, — объясняю, в чем суть прикола.
Макс был расстроен из-за очередного облома, ведь американская виза открывает путь на Маршалловы и Марианские острова, где Лосевы планировали побывать после автопутешествия по Штатам. Но пока не судьба.
