Антей.
Большинство старых дач представляют собой удручающее зрелище: законопаченные окна, облупившаяся краска, покрытые мхом ступени, трещины в асфальте. Все заросло. Но это в дальней части лагеря. А на въезде все благоустроено. Помимо нескольких отремонтированных, похожих на треугольные скворечники, деревянных дач, есть столовая, административное здание, спортплощадка с уличными тренажерами, банный комплекс и клуб.
У нас с парнями соседние домики. Макс сказал, что пока за смену лагерь принимает не больше двадцати пяти человек.
Проект ”В одном месте” совсем юный, хотя и не уникальный. В центральной части России хватает подобного рода убежищ, где взрослые могут провести несколько дней на природе, отключившись от всего. Но в наших краях таких мест до сих пор не было.
Возле столовой мое внимание привлекает новенький деревянный стенд, где вывешена информация для отдыхающих. Я пробегаю взглядом по режиму дня: подъем и уборка постелей, зарядка, завтрак… Все как в обычном лагере, где мы с друзьями не раз отдыхали в детстве.
Парни приходят в столовую чуть раньше. Макс машет в окно, увидев нас. Мы моем руки и присоединяемся к Максу и Тёме.
Я озираюсь. Похоже все, кто приехал в лагерь, уже здесь. Других отдыхающих, как и нас, разместили за круглыми столами по четыре человека.
Тёма сидит слева от меня, Женька – справа.
Быстро осматриваю, что у нас на обед: солянка, свекольный салат и плов.
Божечки. Кисель.
Сто лет его не пила.
Засучив рукава, я замираю, заметив, как Тёма опускает свою ложку в мою тарелку с солянкой.
— Что ты делаешь? — возмущенно смотрю на него.
— Разве теперь ты ешь колбасу в супе? — он занят тем, что вылавливает из наваристого бульона кружочки охотничьих колбасок и перекидывает их в свою тарелку.
— Женек, телефон не пали, — строго шепчет Максим, пока Женя делает несколько фоток нашего обеда.
— Мне пост надо выложить! — возражает Женька.
— Давай быстро. Сказали же, никаких телефонов, — напоминает наш правильный и законопослушный Макс.
Женя прячет мобильный в кармане брюк. Тем временем Файфер продолжает возиться с моим супом.
— Тёма, перестань! — одергиваю его.
— Тебе жалко, что ли? — недоумевает мой бывший. Затем берет за ножку стеклянную креманку, в которой подали салат из свеклы с черносливом, и ставит рядом с моей. — Вот, плиз, свекла вся твоя.
Я закатываю глаза.
Конечно же он помнит, что я терпеть не могу вареную колбасу, хотя саму солянку ем. И я помню, как сильно Тёма ненавидит свеклу.
— Не надо. — Возвращаю ему салат. Тогда Артем снова тянется ко мне, уже другой рукой, и проводит большим пальцем под нижней губой. Загрубевшая от многолетней игры на гитаре подушечка щекочет мою кожу. — Что… ты… — отодвигаюсь, смущенная его выходкой.
— У тебя тут… что-то, — объясняет Тема, указывая на свой подбородок.
Янтарный взгляд зависает на моих губах, и на шее Файфера дергается кадык.
Я провожу ладонью по нижней части лица. Женька многозначительно покашливает.
— О, это же наша вожатка! — переключив внимание, Артем машет ложкой на девушку, вошедшую в столовую. — Как ее там?
— Настя, — подсказывает Женька.
— Настя, Настя, подари мне счастье, — мечтательно декламирует Файфер, разглядывая симпатичную брюнетку нашего возраста. — Настя, можно тебя? — его голос эхом прокатывается по помещению.
Девушка поворачивается на звук своего имени и приближается к нашему столу.
— У вас все хорошо? — дружелюбно улыбаясь, смотрит на Тёму.
