Тёма жует уголок рта и спрашивает:
— А твое где?
— Не помню. Где-то дома валяется, — я снова вру, отворачиваюсь к окну, якобы заинтересовавшись городским пейзажем по проспекту Металлургов.
Вообще-то, знаете, в нашем районе есть несколько кварталов, которые напоминают Питер. Судите сами: балконы с балюстрадами и вазонами, арки с модульонами и лепниной и даже мезонин с колоннами… Говорят, что Кировский район Санкт-Петербурга похож на наш Ленинский.
Интересно, что сказали бы об этом жители Северной столицы?
Я думаю о всякой фигне, лишь бы игнорировать присутствие Тёмы.
Тепло разливается по моей коже – на шее и щеке – в том месте, где он смотрит на меня. И в какой-то момент я чувствую, что он приближается.
— Лер?
— Что?
— В ломбарде за него почти семь штук дают, — шепчет он заговорщицки, указывая взглядом на свое обручальное кольцо. — Ништяковое капиталовложение.
Я хмурюсь и снова отворачиваюсь, мне неприятно это слышать.
Потому что мое обручальное кольцо нигде не валяется, оно лежит в красивой шкатулке из кедра вместе с серьгами и другими украшениями, которые дарили мне Тёма и родители. И недавно я его примеряла. А Файфер свое в ломбард закладывает. Скотина.
Мы оба молчим.
Ребята впереди тоже притихли.
Ощутив в горле комок, смотрю на подголовник водительского кресла, над которым возвышается темная шевелюра Максима.
В груди болезненно щемит.
Я сто раз представляла нашу с Тёмой встречу. Мой мозг рисовал ситуацию, где я выгляжу как рок-звезда, а Тёма провожает меня тоскливым взглядом и кусает локти. Но в действительности это я сижу и чувствую себя неудачницей. У Файфера все замечательно. Даже в леопардовых штанах и кедах он ходячий секс. А я поленилась накрасить свои белесые ресницы и замазать прыщик на подбородке.
Впрочем, какая разница? Этот мужчина знал меня еще в том возрасте, когда я была без груди и с ободранными коленями.
Стараясь казаться расслабленной, я расстегиваю молнию на рюкзаке и достают беспроводные наушники. Заткнув уши, включаю музыку на полную громкость и отворачиваюсь к окну.
Лепс поет про заебавшие рожи.
Знаю, я девочка. Девочки не слушают Лепса. И не матерятся.
Но вот уже две недели, с тех пор как я осталась без работы, эта песня стала моим манифестом самодостаточности. Она здорово поднимала настроение все эти дни, а сейчас вдруг хочется разреветься. Моя тонкая душа обнаружила в этом треке что-то очень глубокое.
Да пошел он.
На светофоре я смотрю в зеркало заднего вида и встречаюсь взглядом с Максом. Он ободряюще мне подмигивает, и я вдруг улыбаюсь.
Что я делаю? Зачем согласилась?
Что он здесь забыл?
2. 2
Лера
Свернувшись калачиком, я лежу на кровати, изучая текстуру вагонки, которой обиты стены в нашем домике.
— Ну хватит дуться. Повернись, — расстроенно говорит Женя. — Я приехала сюда не за тем, чтобы смотреть на твою накаченную попу.
Чего?
Я резко оглядываюсь:
— Правда?
Весь последний год я ходила по вечерам в тренажерку в Форуме – это бизнес-центр, где расположен офис компании-застройщика. Почти два года я проработала там бухгалтером. Но потом из декрета вышла девочка, на место которой меня временно взяли, и вуаля – я безработная.
Есть правда один бонус. Теперь моя попа – просто огонь.
— Попалась! — ликует Женя, сидя в позе лотоса на кровати, стоящей у противоположной стены. — Самолюбование – это грех, — замечает она.
Я тоже сажусь, собираю волосы и делаю высокий хвост при помощи резинки.
