— Если мы разведемся, я верну девичью, — задумчиво произносит Женька.
— Конечно, Белинская звучит лучше, чем Лосева. Макс, извини, — я прикусываю язык.
— В смысле – если мы разведемся? — ворчит Макс. — Что за тупые шутки, Женя?
— Блин. Ну я просто так сказала, поддержать разговор! — оправдывается Лосева-Белинская.
— Ну а ты… — я нерешительно подаю голос, поворачиваясь к Тёме. — Надолго тут?
— Не знаю. Пока перекантуюсь за городом неделю. Потом посмотрим.
— У тебя все стабильно, да? — не могу удержаться от сарказма.
— У меня все заебись, — огрызается он. — А у тебя?
— И у меня, — натянуто отвечаю.
Мои нервы уже на пределе. А мы еще даже не доехали до лагеря. И недели мне точно не хватит, чтобы вывести все токсины от общения с Файфером, если мне не хватило почти двух лет.
— Ты в отпуске?
— Да, — вру я.
Ну а что мне сказать?
Что я безработная?
Что в двадцать четыре все еще живу с мамой?
Что эта поездка – первое яркое событие за черт знает сколько месяцев?
Утолив свое любопытство, Тёма спрашивает остальных:
— Слушайте, а там кормить будут?
— Трехразовое питание и дневной чай с десертом тебя устроит? — язвительно отзывается Женька.
— Дневной чай с десертом? — переспрашивает Тёма, глядя на меня. Я трясу головой – мол, чего уставился, я вообще ничего не знаю. И Файфер возмущается: — Так мы что туда жрать едем? То нельзя, это нельзя. — Макс с Женькой смеются в унисон, и Тёма снова смотрит на меня: — Чего они угорают?
Я пожимаю плечами и машинально тянусь к Баксу, чтобы погладить пса.
— Ой, — натыкаюсь на пальцы Файфера и, получив удар током, отдергиваю руку. Тёма издает тихий смешок, словно его забавляет моя нервозность. — Ребят, а туда точно с собакой можно? — прочищаю горло.
— Да, — отзывается Женька. — С котами нельзя.
— Какое-то неполиткошерное место. Обидно за котиков, — усмехается Артем. Бакс резко вскидывает голову, и он его успокаивает: — Нет, нет, сына. Тебя я больше всех люблю. — Обхватив за горло, льнет к нему лицом. — Скучал по папке, да? Ты мой хороший. — Они там чуть ли не лижутся, и я хмыкаю. — Что? — Тёма поднимает голову.
— Что-то тебя полтора года не волновало, как там поживает твой сына. Мог бы забрать его.
— Это же мой тебе подарок, Лера, — напоминает он. — И я был уверен, что мальчик в надежных руках.
Я фыркаю.
Да, на двадцатилетие Тёма подарил мне щенка лабрадора. Только я его не хотела! Я хотела беговую дорожку. И я говорила об этом Артему. Но он с детства мечтал о лабрадоре. В итоге уже три года я воспитываю пса, который при первом же возможном случае изменяет мне с Файфером.
— Правда? А до этого? — не выдерживаю я. — Ты и раньше о нем не заботился. Днем ты спал, ночью развлекался. Баксом всегда занималась я, — говорю, полностью осознавая, что выдаю свою застарелую обиду.
— Я не развлекался, я работал, — беззлобно отвечает Тёма. — Просто тебя не устраивала моя работа.
Я опускаю голову, мельком бросаю взгляд на его правую руку с телефоном, и мое сердце сбивается с ритма.
На безымянном обручальное.
Похоже на то, что я надевала ему в ЗАГСе.
Да точно оно. Если бы Файфер снова женился, я бы узнала.
— Нормальные люди после развода снимают обручалку, — произношу как можно более равнодушно.
— Заметила, — довольно произносит Артем, затем растопыривает пальцы и целует кольцо. — Это мой талисман. На удачу. — Снова кривляется.
— Очень смешно.
И этому человеку скоро будет двадцать пять.
