Буаристы разбегались в разные стороны, выплёскивая мелодию из струн и пританцовывая ногами в такт. Они пробирались сквозь сомкнутые и поднятые вверх руки, оказываясь между рядами отплясывающей молодёжи, и шагали по кругу, продолжая наигрывать весёлую мелодию.
– Тигал, а что это за инструмент, я никогда его не слышал? – Медот, задрав руки за голову, лежал на кровати, приставленной вплотную к стене.
– Буара. На ней вроде только в Духе играют, – Тигал выглянул в окно и осмотрел постоялый двор. – Сегодня здесь не так много посторонних. Хорошо, что гайты не особо любят деревенские праздники. – Он подошёл к своей кровати, рядом с которой лежал мешок со шлемами. Тигал приподнял мешок и затолкал его под кровать. – Как твоя нога?
Медот посмотрел на свою конечность, обёрнутую листьями.
– Ты знаешь, боли уже не чувствую, – он подвигал ногой.
– Я же говорил: гонтовские лекарства творят чудеса, – Тигал подошёл к Медоту и наклонился к его ноге. – Мазь, которую тебе намазали, очищает кровь, а эти листья, – он указал на них пальцем, – затягивают раны. Только не снимай их до утра, они не помешают тебе спать.
– В жизни таких лекарств не видел. Я только настойки пил и даже не знал, из чего их варят.
– Да уж, – Тигал поплёлся обратно. – Ты, как всякий бедняк, рождённый в Стенах, почти ничего не знаешь. Другое дело, если бы ты родился в какой-нибудь деревне.
– Или гайтом, – съязвил Медот.
Тигал расхохотался и плюхнулся на свою кровать.
– Это точно, – он положил руки на грудь и осмотрел чистую комнату, в которой кроме двух кроватей и одного шкафа для вещей больше ничего не стояло, если не считать высокого напольного подсвечника в центре комнаты.
– Тигал, ты не договорил тогда, – вдруг вспомнил Медот. – Ты рассказывал про нашу планету, помнишь?
– Неужели ты не видел хотя бы рисунков?! – удивился Тигал. – У нас же многие художники рисуют её. И карты везде продаются.
– А где бы я их увидел?! – Медоту стало неловко. – Я же всю жизнь в доме гайта прожил, работал на него. Тот дом за рекой стоял, далеко от главных улиц. Он меня только на малый рынок отпускал и в кузницу. А там художников никаких не водилось, только актёры бродячие. – Он призадумался. – Да мне тогда и неинтересно было.
– Так ты даже не знаешь, что есть второе полушарие?
– Нет, ну… про Жёлтое Полушарие я знаю. Я слышал, как о нём говорил мой хозяин с каким-то гайтом, – зашептал Медот. – Я так понял, что оно далеко от нас находится, и нас с ним раньше мосты соединяли, и там вроде люди были.
– Да, на Жёлтом Полушарии испокон веков жили песочные люди, – Тигал вспомнил редкую книгу по истории Терадорна, которую он выкрал из библиотеки и ночами читал в своей комнате. – И когда-то наша планета была единым целым.
– Шутишь? Тогда как она разделилась?
– Медот, ты что, совсем дурак? Вообще истории не знаешь? – спросил Тигал раздражённо.
– Откуда мне её знать?! – огрызнулся Медот. – Я читать не умею, говорил же; а болтать с другой прислугой смысла не было – они не больше меня знали.
Тигал лёг на бок, лицом к Медоту, приподнял голову и подпёр её рукой.
– Поэтому сбежал и записался в королевскую армию, – продолжил Медот. – Чтоб хоть как-то свою жизнь изменить. Вот только не знал, что меня потащат за Границу. Я вообще-то крестик на договоре поставил, – важно сообщил он, вытянув указательный палец, – что за Стену отказываюсь ездить. Я в караул записался, а они приказали короля сопровождать непонятно куда – мол, приказ срочно поступил. Ладно, – произнёс он хрипло. – Кому теперь всё это надо… неважно уже.
