Термидор Андрея Кузнецова - страница 15

– Проходи, Матвей Фадеевич, закуривай, да расскажи, как наши доблестные органы борются с контрреволюцией в Восточно-Сибирском крае. Крепко врагов громите?

– Крепко, товарищ Ежов, осознаём всю чрезвычайную ответственность перед Партией и Мировой Революцией.

– Знаю-знаю, наводил справки о тебе Синцов, потому и вызвал к себе. Хочу предложить тебе новую, очень важную и крайне необходимую работу. Ты, давай не стесняйся, закуривай, устраивайся поудобнее, разговор у нас с тобой будет долгим.

– Так точно, товарищ Ежов, готов на любое задание.

– Ну, вот что, хватит тут козырять, давай спокойно, по– домашнему поговорим. Меня называй по имени отчеству – Николай Иванович, договорились?

– Так точно, ну то есть, конечно, Николай Иванович.

– Ну и отлично, скажи мне Матвей Фадеевич, что ты знаешь о Комиссии Партийного Контроля.

– Ну, Комиссия Партийного Контроля следит за тем, как выполняются директивы Партии, как соблюдается Устав Партии, организует чистки в Партии, разбирает персональные дела «перерожденцев», морально разложившихся коммунистов.

– Да, правильно и ещё многим другим, но сейчас не об этом. Одна из основных задач КПК это борьба с бюрократией, с недопущением очередного термидора, понимаешь. Революция двадцать седьмого года произошла потому, что партийный и государственный аппарат к тому времени, развращённый политикой эпигонов Сталина, превратился в махровую советскую бюрократию. Превратился в махровую контрреволюцию и чуть не погубил всё то, ради чего умирали наши товарищи.

– Понимаю, Николай Иванович.

– Если бы не решительность товарища Троцкого и его соратников, то ещё год-два и Революции бы пришёл конец, понимаешь? Всё бы уже закончилось, ничего бы уже не было, все завоевания Октября, все устремления к Мировой Революции и коммунизму сошли бы на нет. СССР представляло бы из себя не временное государство, с опять же временной диктатурой пролетариата, не оплот мирового рабочего движения, а обычное государство, то есть аппарат подавления и угнетения.

– Понимаю.

– Так вот, любой Революции всегда угрожают враги. Есть враги внешние – это империалисты других стран, есть враги внутренние – это старые хозяева, помещики, капиталисты, их слуги и пособники. Есть националисты всех мастей, кулаки, прочие силы реакции. Есть, в конце концов, сталинисты не разделяющие идеи Перманентной Революции. Врагов множество и, если Революция не хочет погибнуть, она должна защитить себя. От одних врагов защищает наша народная армия, от других НКВД. Но есть ещё самый страшный и коварный враг.

– Кто?

– А ты ещё не понял? Это бюрократия! Это самая опасная контрреволюция, потому что бюрократ – это тот же партийный работник, тот же государственный деятель, ратующий за Мировую Революцию, говорящий правильные слова, а на деле… В своей чёрной душе он уже давно переродился из некогда пламенного революционера в старорежимного барина и кровопийцу. Получив власть, он не использует её во благо Революции. Он желает жить в роскоши, окружая себя прислужниками и подхалимами, которые кормятся с его барского стола. Им нет дела ни до Революции, ни до простого народа, который всё ещё не доедает, но на котором всё держится. И больше всего такой барчук боится потерять эту власть. Ведь, потеряв власть, он лишается и тех привилегий, к которым привык, и той роскоши, и того почитания.

– И этот новый барин начинает окружать себя всё новыми бюрократами, которые словно сторожевые псы охраняют его власть, не считаясь при этом ни с чем, попирая все наши революционные идеалы. Ты, как работник органов, наверняка знаешь, как у нас порой попирается принцип выборности, когда выборы того или иного начальника становятся пустой формальностью, когда все голосующие заранее знают, за кого нужно голосовать. Когда голосование «против», может отразиться на их дальнейшей карьере, когда многие просто боятся сказать «нет» начальству.