Терновый венец. Рассказы об Александре Пушкине - страница 23

Не было ни одного жанра, в котором Хвостов не писал и представил своим современникам пример благородного, неутомимого занятия отечественной словесностью, вопреки всем препятствиям и неуспехам. Потому что, как писал о нем Карамзин: «… любовь достойная таланта! Он заслуживает иметь его, если и не имеет».

В августе 1831 года Пушкин писал своему издателю Плетневу: «C душевным прискорбием узнал я, что Хвостов жив. Посреди стольких гробов, стольких ранних или бесценных жертв, Хвостов торчит каким—то кукишем похабным. Перечитывал я на днях письма Дельвига: в одном из них пишет он мне о смерти Дмитрия Веневитинова. „Я в тот же день встретил Хвостова, говорит он, и чуть не разругал его: зачем он жив?“. – Бедный наш Дельвиг! Хвостов и его пережил. Вспомни мое пророческое слово: Хвостов и меня переживет». – Но Хвостов умер 1835 году.

Вряд ли при этом Пушкин вспоминал, как однажды в Пскове, куда он часто любил ездить, на одной из станций, увидел графа, читающего книгу, когда над ним по стенам ползало множество тараканов. Вдобавок, заметив, как в дверь пытается влезть еще и свинья, он не выдержал и громко выдал экспромт:

И, хотя все было действительно так, это не понравилось Хвостову, и он вызвал его на дуэль. Но молодой тогда Пушкин сумел отшутиться, что очень любил и сам безобидный граф. Они помирились.

Впоследствии, после прочтения стихотворения «Клеветникам России», Хвостов подарил ему свои стихи, «в знак отличного уважения», а в августе 1832 года Дмитрий Иванович прислал Натали свои стихи, положенные на музыку «Соловей в Таврическом саду».

Граф Хвостов прожил счастливую жизнь, занимаясь именно тем, чем хотел. Но его сочинения, которые составили семь томов и выдержали три издания, в продаже почти не расходились. Он сам скупал их и либо рассылал всем, кому мог, либо уничтожал, о чем все знали. Добродушный по натуре, Хвостов стоически переносил глумление над собой всю жизнь.

Дуэли с генералом от кавалерии и членом Государственного совета, князем Николаем Репниным предшествовала долгая история взаимоотношений Александра Пушкина и графа Сергея Сергеевича Уварова, который был одним из основателей «Арзамаса». Это у него на квартире собирались члены кружка до его развала. Уваров даже перевел его «Клеветникам России» на французский, и перевод ему понравился…

Но постепенно между ними стало расти напряжение. У Пушкина есть запись в дневнике: «Уваров большой подлец. Его клеврет Дундуков (дурак и бардаш) преследует меня своим цензурным комитетом… это большой негодяй и шарлатан. Разврат его известен… Об нем сказали, что он начал тем, что был б…ю, потом нянькой и попал в президенты Академии наук, как княжна Дашкова в президенты Российской Академии».

Спустя несколько дней после избрания Дондукова—Корсакова вице—президентом Академии наук, которого туда протежировал Уваров, появилась его злая эпиграмма:

Вслед за этим в списках разошлась его сатира против Уварова, которая называлась «На выздоровление Лукулла»: