– А вы не могли бы объяснить, почему вы отказались от услуг нашей ремонтной бригады?
– Потому что не вижу прогресса в ремонтных работах, – ничуть не смутившись, ответила хозяйка.
* * *
– Впрочем, мы в долгу не остались и отомстили, как уж смогли, – продолжал свой рассказ приятель Травки, закручивая очередной винт. – Знаете, что делают строители, когда их кидают на бабки? Замуровывают в стену сырое яйцо. Через пару месяцев в помещении стоит такая вонь, что туда заходить стремно. Конечно, многое зависит от самого яйца. Так что мы для верности оставили аж три штуки: два за неработающей печкой, и еще одно под ванной.
– Неуловимые мстители, – похвалила их Вика.
* * *
– Между прочим, – припомнил Травка, – мы тут болтаем, а я вас еще не познакомил. Это Ирек, специалист по винтам и виртуальным битвам с монстрами.
– Милена.
– Виктория.
– Вишня.
– Красивое имя, моя сестра тоже зовется как ягода. Видимо, мода на здоровый образ жизни коснулась даже имен.
– По-настоящему мое имя – Вислава. Мой папа – большой поклонник Шимборской и всех великих ученых. Например, профессора Ягодинской.
– Урожденной Мозговитой, по имени Кристина? – спросил из-под стола Ирек.
– А ты что, знаешь ее?
– Я – нет. Для этого я слишком молод. А вот моя бабушка училась с ней в лицее в одном классе. Эта Мозговитая была жутко затюканная девица, прямо мешок несчастий, еще больший, чем моя сестра. Она уже собиралась бросить школу и пасти коров в Бещадах. И тогда бабушка придумала такой фортель: предложила погадать ей на картах. И стала сочинять: посулила этой Кристине, что ее ждет блистательная научная карьера. Профессорство, кафедры в заграничных университетах, только нужно закончить СЭРБ. Тогда это еще называлось БОА.
– Да, верно, – вспомнила я, – папа мне говорил. «Болтология и остроумные анекдоты».
– Точно, – подтвердил Ирек. – Так вот, эта Кристина Мозговитая поверила гаданию, а остальное вы знаете. Звание профессора, публикации, заграничные кафедры. Потому я никогда не прошу бабушку погадать мне.
* * *
А я бы охотно узнала свое будущее, например, что ждет меня через десять лет. Буду ли я счастлива и реализуюсь ли профессионально? Выйду ли замуж, построю дом, посажу дерево? И спокойно ли папа воспримет известие о том, что я перевелась?
Мы закончили затыкать окна. Сейчас сидим в кухне. Греем замерзшие ноги в тазу с горячей водой. Смотрим на первый снег и говорим на серьезные темы.
– Так что со стипендией? – спросила Милена.
– Как обычно в подобных столкновениях с организацией: личность всегда проигрывает.
– Может, все-таки не стоит смиряться?
– А у тебя есть соображения, что мне делать дальше? – заинтересовалась Виктория. – Облиться бензином перед секретариатом? Похитить декана?
– И сколько тебе не хватило для получения стипендии? – осведомилась я.
– Две сотых. Я была вторая под чертой.
Средний балл – 4,75. Двенадцать экзаменов, три из них на шестерку. Если бы учли эти шестерки, у нее было бы ровно 5 и самая высокая стипендия. А так она оказалась вторая под чертой. А давали стипендии с 4,77 балла, потому что это была граница для тридцати процентов самых лучших. За последний месяц Виктория побывала в деканате, ректорате и секретариате. И везде ее отсылали либо выше, либо ниже.
– Мне крайне жаль, но решение об учете шестерок принимает декан, – объявила ей директор по работе со студентами.
