– Удачи, Краснорукий! Ха-ха-ха! – визжал вдогонку Тэрри Дрын.
– Малыш, всё отмен-н-н-няется! Прос-с-с-то-о-о-о спус-ти ме-ня на зем-лю! – кричал сбивчиво Тэрри, но было поздно. Разъярённое и обидевшееся животное несло мальчика в ночную мглу. По ухабам, по пригоркам они летели словно быстрая птица.
Тэрри боялся отпустить баула, так как знал, что от полёта на землю на такой скорости он не выживет.
– Ладно тебе! Поворачивай! Там темно! Мы расшибёмся оба! Что за глупый…
Баул продолжал реветь и не слушал Тэрри. Не добежав до леса, зверюга развернулась и понеслась обратно к дубу. Но на полпути он сменил курс и поскакал к деревне, далёкие огоньки которой заметил. Видимо, зверь вспомнил, где находится его загон и поспешил скорей домой.
– Это уже не очень хорошо! Малыш, стоя-яяяяять!
Через минуту баул выскочил на дорогу, ведущую к воротам, и его яростный вопль разбудил стражника Бэба.
На огромной скорости баул разнёс ворота Большого Стяга в щепки, и одна доска угодила Тэрри по руке, тут же оставив занозу. Но это не остановило животное, и оно мчалось дальше, своим воплем заставляя жителей выйти на улицу. Все они ахали и охали, кто-то в ужасе кричал, кто-то извергал из себя ругательства.
Для Тэрри сейчас всё было как в тумане. Они мчались по улице Основателей пока… пока на горизонте не замаячил памятник Грому Медвежьей лапе.
– Нет! Стой! Стой, зверюга! – Тэрри попытался потянуть рога на себя, чтобы зверь хоть как-то сбавил ход. Но это не возымело никакого эффекта.
Баула вообще невозможно остановить, пока он сам не остановится. А памятник Грому, который стоял несколько веков, только раззадоривал зверя.
Рога на изготовке… Тэрри зажмурился… И баул со всего маха влетел в деревянный памятник. С оглушительным треском он переломился на две части, а Тэрри кубарем полетел вперёд и угодил на одинокое тощее деревце, стоящее неподалёку. Руки сами зацепились за корявые ветки, которые успели поцарапать кожу. Так Тэрри и повис…
А баул снова стал спокоен. Он поглядел сердито на Тэрри, выдохнул пар из огромных ноздрей, отряхнулся от щепок, которые отлетели от памятника и медленно пошёл по улице, не обращая внимания на окружающих.
Сейчас Тэрри был благодарен судьбе, что всё вышло не так плачевно, как могло бы быть. Деревенские ворота полностью уничтожены, жители напуганы, он сам в очередной раз унижен. Но самое худшее: вековой памятник, вселявший надежду многим поколениям стяговцев….
– УНИЧТОЖЕН! ПАМЯТНИКУ КОНЕЦ! – проорал запыхавшийся Бэб. Видимо, он бежал за баулом от самых ворот.
Затем стражник заметил Тэрри, болтающегося на ветке и прорычал:
– Готовься, молокосос! Тебе конец!
Тэрри прекрасно слышал слова разъярённого Бэба. Но у него в голове, словно раздражающий сквозняк проносилось предупреждение Ленца по поводу ловушки шайки Валентайн. Значит, друг был всё-таки прав… И как только Тэрри снова пошёл на поводу своих эмоций? Желание переиграть рыжую Валентайн ослепило его, как яркое пламя, внезапно вспыхнувшее во тьме.
Но сейчас ему было не до грустных раздумий. Первое, что Тэрри решил сделать – это спрыгнуть, наконец, с дерева и попытаться спрятаться. Нужно было отдышаться и придумать, как оправдаться перед стяговцами за уничтоженный по его вине памятник Грому.
От напряжения Тэрри трясло, ноги казались мягкими как разваренные рисинки. Но только казалось. Он посмотрел на Бэба, быстро шагающего вперёд и вскинувшего дубину, а затем резко рванул, словно стрела в тёмный проулок. Нужно спрятаться, нужно подождать, пока все успокоятся! И что теперь скажут родители? Что скажет старая Нэнс? Явно не добрые слова!
