Тэррлисс - страница 17

Из будки выбежал охранник.

– Филисса, что случилось?! Вы куда в таком виде посреди ночи?

Я кинула на него взгляд и устремилась прочь. По-моему, он подумал, что у меня поехала крыша.

Я просто бежала. По пустой дороге, босиком. Хотелось разрыдаться, но я не смогла. Не привыкла распускать сопли. Я ими сыта по горло. Душа зачерствела. Ни один человек больше не увидит моих слез. Как бы не было больно, как бы чувства не рвались наружу. Все равно. Нужно всегда все держать в себе.

Я думала о маме. Да, я ее ненавижу, но что с ней происходит? Почему болезнь прогрессирует и мама все чаще переключается на вторую личность? Я и правда боюсь «Амалию». Откуда же у нее появилось это психическое расстройство? И почему она называет себя «Амалией»? О каком сыне вечно говорит? И почему говорит, что я его убила?!

Спустя пару минут я остановилась, так как увидела парня, который медленно направлялся в мою сторону. Кто это бродит в позднее время? Странно, в Шотле ночью обычно так тихо.

Я внимательно наблюдала за ним. Через несколько секунд на его лицо пал свет от фонаря. Никита!

– Ты… ты что тут делаешь? – громко спросила я, уставившись на него.

Выглядел он неважно: измученный вид, уставшая и медленная походка, растрепанные волосы. Он приблизился и, встав напротив, кинул на меня взгляд.

– Ты еще спрашиваешь? Это не я тебя кинул без машины и телефона в другом районе, заставив возвращаться сюда пешком.

– Тебе что – пятки суперклеем обмазали и ты, пока шел, прилипал к асфальту? – съязвила я.

Никита смотрел на меня таким взглядом, будто тоже хотел придушить. Я изменилась в лице: поняла, что остроумие явно не к месту.

– Да лучше бы мне их обмазали клеем, чем я бы проторчал в полиции восемь часов!

– Что? Ты как туда попал? – Я округлила глаза.

– В Шотл нельзя пройти просто так. У меня потребовали документы на въезде. Естественно, я их не взял, я ведь не предполагал, что меня в другом районе кинет одна стерва.

– Как ты меня назвал?

Он опустил голову, резко вздохнул, попятился и снова посмотрел на меня.

– Могу повторить. Я разговариваю с эгоистичной стервой, которая думает только о себе. Я даже спрашивать не буду, что ты делаешь на улице посреди ночи. И не буду спрашивать, почему ты полураздета. Я больше вообще ничего не хочу знать.

– Наконец-то я дожила до момента, когда ты заткнешься и засунешь свое любопытство далеко и надолго.

– Но я скажу тебе вот что. Ты превратилась в настоящую тварь, Лисса. Я терплю тебя каждый день, и мои нервы на исходе. Относишься ко мне и ко всему персоналу так, словно мы мусор подзаборный…

– Вы и есть мусор, – выпалила я и посмотрела Никите прямо в глаза.

– Замолчи! Если у тебя есть деньги, это не повод так обращаться с людьми, у которых их в разы меньше. Ты ничего не добилась в жизни. Все деньги – заслуга твоего отца и дедушки. Ты жалкая малолетняя девка, которая возомнила себя царицей. Думаешь, если я работаю на твою семью, то буду и дальше терпеть все это дерьмо? Нет, дорогая, я сваливаю. Понимаю, что тебе наплевать и в ответ я услышу очередной смешок, но запомни: на свете не найдется ни одного человека, который сможет тебя искренне полюбить. Твой характер убивает все живое в радиусе километра. Вокруг тебя гребаная пустыня!

– Метафорами уже заговорил. Интересно. – Я скрестила руки на груди.

– Я знаю, что раньше ты была другой, поэтому долгое время гадал, что же такого могло случиться в твоей жизни. Что могло породить такую жестокость к окружающим. Я не нашел ответа. Вот и все. И мне очень жаль, что ты убила в себе того человека, каким была раньше. Ты навсегда погрязнешь в одиночестве, если не изменишься. Днем ты вышвырнула меня из машины, оставив на улице без копейки в кармане. Я просидел в обезьяннике, пока эти козлы пытались удостовериться, что я не сбежал из Алегрии. Я за день крошки в рот не положил и глотка воды не сделал! А ты даже ни на секунду не подумала о том, что я не вернулся домой, правда? Недавно ты опрокинула тарелку супа на повара, дескать, в блюдо положили специй чуть больше, чем требовалось. Неделю назад ты уволила охранника за то, что ворота открывались слишком долго, а ты за две секунды очень устала. И каждый день ты проклинаешь мать, желая ей смерти, хотя она больной человек, который ни в чем не виноват. Филисса, ты прогнила. Ты любишь попрекать меня тем, что я в тебя влюблен. Да, я был в тебя влюблен. В девушку, которой ты была, когда я устроился на работу и стал твоим телохранителем. Но сейчас ты – омерзительная сука, и с ней я не хочу иметь ничего общего. Я увольняюсь.