Иван не стал дожидаться, когда состав доползет до товарной станции, на которой железнодорожников как правило слишком много, чтобы ему остаться незамеченным, и выбравшись из своего соснового «купе», спрыгнул, едва показались первые признаки приближения крупной станции и состав начал замедлять ход.
Стоило ему покинуть замкнутое с четырех сторон пространство вагона и перейти от неподвижности к действию, как внутренние его мучения кончились. Едва затеплившиеся в нем искры чувств, похожих на душевные, были еще слишком слабы, чтобы овладеть им целиком. Бессознательные моторные реакции мощно вступили в действие, управляя телом Ивана, двигая его вперед, к цели, как было уже сотни раз, и сотни раз так достигалась победа. Все его сомнения утонули в необходимости действовать, оценивать свои действия, принимать информацию, анализировать ее, вырабатывать решение и осуществлять его. Иван действовал как машина, запрограммированная на достижение цели и двигался к этой цели, не рассуждая, не задумываясь.
Ему необходимо было достать машину, это входило обязательным условием в его план. Поэтому, он не стал сразу входить в город, а прежде всего разыскал асфальтовую дорогу, по которой, по его оценке, хоть раз в час, но должна была проехать хоть одна машина.
Дорога шла по лесу, который местами почти смыкался над ней сплошной зеленой аркой. Дождей в этих местах не было уже около месяца и там, где деревья стояли чуть свободней, где их не спасала общая тень от высасывающего соки августовского солнца, кроны их подвяли, верхние листья высохли и свернулись под лучами солнца. Тени от них почти не было, духота прогретого летнего леса охватывала сразу же под их увядшими кронами, толкала к густым зарослям, соблазнительно тенистым и, по крайней мере на первый взгляд, прохладным. В густом лесу и впрямь было не так жарко и даже как-то мрачновато-холодно.
Иван таких мест избегал, чтобы не вызывать у водителей лишних подозрений на свой счет. Он поджидал свое будущее средство передвижения на свободном от деревьев участке асфальта.
Солнце уже палило немилосердно, хотя до полдня было еще далеко, вокруг стояла странная для привыкшего к нервному московскому шуму уха Ивана спокойная тишина, нарушаемая всякого рода жужжаньем, стрекотаньем, птичьими криками и… – Иван сразу же насторожился – приближающимся издалека шумом мотора.
«Хотелось бы, чтобы было поменьше шума, – подумал Иван, – но времени нет. Придется действовать быстро и эффективно…»
Иван взял пистолет в левую руку и, уперев ее в поясницу, спрятал его за спиной, а с поднятой правой слегка выступил на асфальт. Машина, уже появившаяся из-за зеленого поворота, оказалась восьмеркой «жигулей», за рулем сидел плотный широкоскулый мужчина, рядом с ним – женщина крестьянского вида, не смотря на жару – в платке и каком-то темном пиджаке.
Машина шла со скоростью километров сорок, не больше – из-за частых поворотов и ограниченной видимости на лесной дороге, и Ивана нисколько не заботило, остановится она по его просьбе или нет. При той позиции, которую он выбрал, водителя «жигулей» и его пассажирку уже можно было считать покойниками. У них было всего два шанса из ста – что Иван промахнется.
Водитель решил не реагировать на поднятую Иваном руку и не снижать скорость. Возможно, он куда-то спешил со своей спутницей, или вид Ивана не внушил ему доверия, но, как бы там ни было, в последние секунды своей жизни он не смотрел на Ивана, он смотрел на дорогу. Спутница его тоже глядела вперед, не обращая внимания на человека у дороги, которому суждено было забрать ее жизнь.
