Пьеро, напудренный и в белом,
Кривлялся старым жирным телом.
И, чуть картавя, пел нам песни,
Но, вот, печали нет, хоть тресни!
Ушли во тьму былые годы,
Те, кто уплыл, на пароходы,
И вновь, в страну кормленья Русь.
Мол, сам я с прошлым разберусь!
Был за границей, пел в формате,
С которым вряд ли на Арбате.
В России, чуждое отринув,
Рубил деньгу, Пьеро подвинув.
Пристроив в ней жену и дочек,
Вёл свой кораблик среди кочек.
Зачем на органы переть,
Когда сумел своё втереть?
И сколько их, кто от режима,
Бежал, блажа из сказок Грима,
О невозможности творить,
И запрещеньи говорить?
Теперь в Россию стричь капусту
Вернулись братья по искусству.
Несчастный Брайтон опустел,
Без их приевшихся всем тел.
А чуть-чего, сбегут другие,
России ныне дорогие.
А получшает, так назад,
Сорвав с подушек мягких зад!
