Тетери-потятери! Иди! Поэзия - страница 6
Но, он в Раю наверняка.
В его стихах бежало время,
Он выбрал красных, шёл и пел.
Война снесла росток и семя,
Поставив точку и предел.
Майор, погибший в самолёте,
Под истребителя огнём,
Читал Лермонтова в полёте,
Так и погасли мысли в нём.
Сейчас мы многих позабыли,
Что были гордостью для всех.
А значит, мы себя избыли,
Под Петросяна вязкий смех.
Но, было сказано не нами,
Мы поименно вспомним их.
Тех, кто объяты смерти снами,
Но, жив всегда их гордый стих!
Под Макеевкой
Говорил солдат, я вернуся,
Вспоминай меня ты, Маруся.
Будем мы зоревать на рассвете,
И распишемся в сельсовете.
Не пришлось солдату вернуться,
Бой смертельный был, не очнуться.
А Маруся теперь старушка,
И просохла от слёз подушка.
Редко молодость вспоминает,
Как до смерти дожить не знает,
Ни врачей теперь, ни продуктов,
Кой-какой запас только фруктов.
В прошлый год ещё закатала,
Да осталось уж банок мало.
Хлеба нет, да и есть-то нечем.
Слава Богу, что век не вечен.
Молодая была – война,
И старуха – опять война.
Где же ты, Большая страна,
Та, которой старуха нужна?
Ажиотаж в Крыму
Самолёты, пилотаж,
А в Крыму ажиотаж.
Летунам у нас летать,
Вот такая благодать!
Столько женихов летят,
Переловим, как котят,
Форма новая у них,
Для любой летит жених!
Будут находиться здесь,
Вон, уже в газетах весть,
На любой и цвет, и вкус,
Как же тут не впасть в искус?
Красят девки местный клуб,
Приходи, который люб.
Нам годна любая масть,
С офицером не пропасть!
Закрутилось, там семья,
Муж, и с неба, вот он я.
С летунами можно в брак
И в семью без сор и драк.
Прилетайте, летуны,
Дни свободы сочтены.
Ждёт вас дом и политрук,
Да семейный тёплый круг!
Супружество
Два человека не в силах друг друга понять,
Предпочитая супруга пинать и пенять.
Просто возьми промолчи и забудь,
Нет, оскорбляют, браняться и против теченья гребут.
И, в результате, семейного лада разрыв,
Да, в отрицание мира, меж парою взрыв.
Хрен тебе ночью, меня не проси, я не дам.
Машка мне даст, пропадай чёрный твой чемодан!
Я для начала свободы по-скотски напьюсь,
К маме уеду, и с мамой обратно вернусь.
Я твою маму, по-пьяни, башкой в унитаз.
Всё, нет семьи, в прошлом времени этот рассказ.
Что не сложилось? Да просто уступки нужны,
Жизнь – она лучше когда все проблемы видны.
Время играет, порою нас гнёт на излом.
Мы ж по супругу в ответку с размаху колом!
Бабы ль правы, или всё же правей мужики?
Нету ответа, любой будет здесь не с руки.
Только ведь есть интересы детей и семьи.
В целом, об этом сегодня и мысли мои!
Зима в Киеве
Ветер бродит по асфальту,
Смело лезет под подол,
Иней красит Лавры смальту,
И в снегу лежит Подол.
Холодает в целом, в массе,
Дурнив нема на майдан.
Нет валюты нонче в кассе,
Всех остудный ждёт Касьян.
Что ж ты ненька Украина
Так к народу своему?
Он не пришлая скотина,
Так за что страдать ему?
Да и пришлых-то не видно,
Разбежались от проблем.
Так что щирому обидно,
Что ему игра эмблем?
Перегрызлись генералы,
В руководстве треск и шум.
Постоянные авралы,
Да АТО ещё на ум!
Нет угля, и нету газа,
Сала и горилки нет!
Да у Ющенке проказа,
Кучма врёт на белый свет.
Москали, оно конешно,
Всем известно, что враги.
Так своим бы жить безгрешно,
Что ж, мы все тут, дураки?
Холодает, холодает,
Впереди лежит мороз.
Населенье голодает,
Вымирает от угроз.
Без прививок и вакцины,
Без лекарств и без еды.
Руководству б хрен в струбцины,
И под лёд бы, без балды!
Поздняя осень
Ветер на трубах играет в ночи свой гавот.
А балерины-снежинки кружат, и без всяких забот.
Похожие книги
Уважаемый читатель! Автор прост как тот самый Панько Рудый у пана Гоголя, который вдруг взял, да и пустил в жизнь несколько очень самобытных историй, давно зачитанных до дыр всеми нами. Итак, панове и гражданы, дамы и паненки, а также господа из мира мне лично недоступного, то есть, прозаики и поэты! Тут всё для вас. С Божьей помощью приступим. И, как говорят мои нынешние сограждане, наслаждайтесь!
Временами, перечитывая ту или иную книгу, мы получаем ощущение дежавю, то есть повторение происходившего ранее, видимого нами в реальной жизни, или данного нам во сне. Подчас реальности книжного бытия бывают настолько острые, совпадение ситуаций столь ярки и выпуклы, что стирается призрачная грань, отделяющая повседневную нашу жизнь от мира книжного, мира, вызванного к жизни фантазиями автора.
Итак, панове и гражданы, дамы и паненки, а также господа из мира мне лично недоступного, то есть, прозаики и поэты! Тут всё для вас. С Божьей помощью приступим. И, как говорят мои нынешние сограждане, наслаждайтесь!
Уважаемый читатель, панове и гражданы, дамы и паненки, а также господа из мира мне лично недоступного, то есть, прозаики и поэты! Тут всё для вас. С Божьей помощью приступим. И, как говорят мои нынешние сограждане, наслаждайтесь!
Неужели страшная история, рассказанная у ночного костра, окажется пророческой? Кто эти люди, живущие в зеркалах, и для чего им понадобился наш мир? И как теперь самому вернуться обратно в свой мир, если перед тобой тысячи зеркал, многие из которых кривые?
«В числе иноземцев, писавших о России, Моро-де-Бразе заслуживает особенное внимание. Он принадлежал к толпе тех наемных храбрецов, которыми Европа была наводнена еще в начале XVIII столетия, и которых Вальтер-Скотт так гениально изобразил в лице своего капитана Dalgetty…»