– Легче стало?
– Нет. Наоборот всё всколыхнулось и мерзопакостным комом где-то тут сидит, – я приложила руку к груди, указывая место.
Неожиданно он встал, подошёл ко мне, потянув, поднял со стула, сел сам и усадил меня к себе на колени. После чего обнял и начал на ухо шептать: «Раз, два, три, ни у кого ничего не боли».
Через какое-то время я расслабилась, и негромко спросила его:
– Где ты так классно научился раскручивать людей на откровенность?
– Я с психологами много работал, когда из горячей точки вернулся. Проблем море было. Многих перебрал, вначале вроде тебя по верхушкам отделаться хотел. Типа, есть проблема: не могу спать, мучают кошмары. Сделайте что-нибудь сами, ну там пассы руками вокруг головы или снотворное выпишите. А вот в душу мне лезть не смейте. А потом нашёл одного профессора, который заставил меня все мои внутренние кошмары проговорить. Не сразу, но стало легче. Они потеряли яркость. Остроту. Стали восприниматься как опыт. Необходимый опыт. Ну было и было. Он мне тогда сказал, что всё происходящее с нами, необходимо нам. Я поверил. А сейчас сидел, слушал тебя, и в голове лишь одна мысль, для чего такое маленькой девчонке? На секунду дочь на твоём месте представил и подумал, что лично хотел бы мучительно убить этих мразей. Выбрали самую беззащитную и развлеклись… Подонки.
– Они мучительно погибли, но если честно, я тогда этому совсем не обрадовалась. Вот как с той собакой. Я бояться начала и жить мне не хотелось. Мне было очень страшно жить. Очень. Я не жила в детстве. Я выживала при адекватных, любящих меня родителях, не тронувших меня и пальцем. Без голода, войны и болезней. Я была абсолютно неприспособленным к жизни ребёнком, которому не нравилось жить. Если бы Золотце мой не появился, то и не знаю, как бы справилась. Вот он и книги. Это помогло перерасти все детские комплексы и стать такой, какая есть.
– Золотце, это кот?
– Да, рыжий кот. Я его любила, – поняв, что окончательно сболтнула лишнего, соврала я, уцепившись за его подсказку.
– А у меня никогда котов не было, лишь собаки.
– Я читала, что котов любят те, кто умеет подстраиваться, а собак те, кто привык командовать.
– Ты подстраиваешься к коту?
– Это происходит само собой. Я понимаю его, он меня. Мы договариваемся. Я не заставляю его ничего делать. Он делает лишь то, что хочет. Могу попросить. Поскольку он любит меня, он старается мои просьбы не игнорировать, но бывает.
– С собакой проще.
– Тебе – да, мне – нет. Мы разные. Слушай, а я могу тебя попросить, разрешить мне на качелях покачаться у тебя на территории спортивной площадки, или это глупо выглядеть будет? В детстве это было моим любимым развлечением. Смотреть на течение реки и качаться на качелях.
– Почему глупо? Пошли. Покачаешься.
– Ой, нет. Хоть и темно уже, но там наверняка освещение, вдруг из окон увидит кто-то. Стыд и позор. Нет. Я передумала. Извини. Я уже дама в возрасте мне садовые качели нужны или кресло-качалка.
– Алинка, тридцать с хвостиком это разве возраст? Пошли. Не дрейфь. А то на руках отнесу. Пошли.
Мы вышли на крыльцо. На улице было тепло. Везде вдоль дорожек весело горели фонари.
Минут через пять мы подошли к качелям, и он, подсадив меня на них, отошёл в сторону, подтолкнув меня немного, чтобы придать ускорение.
Сначала я качалась несильно, а потом начала сильней и сильней, и взлетала всё выше и выше. А потом раскачалась так, что почувствовала, ещё один взмах ногами и корпусом, и я сделаю это чёртово «солнце», о котором так мечтала в детстве. На мне был удобный брючный костюм и алкоголь абсолютно снял страх. Мне было, как и любому пьяному «море по колено».
