как будто бы ты продолжаешь жару кефир
пишешь на коже пальцем – она состоит из дыр
она состоит из сыра и птичий пух
прицеливаясь изображает пу-пух
в смысле готовит обузу в смысле кефир
с кириллицей не знаком отдыхай Мефодий
пишет охотник в ружье записку свинцовую ты
птица на сто метровке теперь в свободе
как будто бы убывает пейзаж в прицел
это Америка то есть проклятый воздух
держит дыхание как террорист внутри
пишешь на коже это отходят воды
ты например Версаче ты например бля секс
тонкая техника исцеления Вавилона
мы же не стоим уже всех советских цен
и батарейка одна на всех и крона
как будто нет сил продолжать на исходе лето
перебиваешь сшибаешь смысл и десятку
Август тянет к тебе свою гравицапу
выпито все пора покидать палату
как будто бы ты продолженье того в махровом
то ли халате то ли затертом свете
а остаётся лишь то что пойдет под нож и
резку бумаги или оливы ветви
едешь себе по Сверловскому тракту по
Хуй на все положить и говорить своё
в клетчатом или белом пока кефир
есть остаётся карлсон и миру мир
он улетел он вернётся в галстуке и панаме
пусть целится Навух`До`Но Сор ружьё и буква
впервые стоят перед смертью – почти на равных
стенка на стенку чтобы настало утро
как будто бы ты продолжаешь и можешь проснуться завтра не
вероятно так продолжаешь посвист
А ну-ка, ангелы, посторонитесь, бляди, себя заради…
едешь как слово зная что это поздно
