Домовые заулыбались, не веря своему счастью, а Кузя уже сидел на плече рыцаря и диктовал ему ритуальные слова:
– Я, Сиер Ольвовил, от имени моего сына, приглашаю тебя, домовой, быть хозяином в его доме.
–Я, Жокар Тарос, от имени моего брата, приглашаю тебя, домовой, быть хозяином в его доме.
– Согласен! – хором ответили домовые и исчезли.
Мужчины удивлённо загомонили. Куда делись?
– Куда, куда, – усмехнулся Кузя, – куда пригласили. Уже новые дома обживают, не сомневайтесь. И не обижайте своих домовых, мужики!
– А мы в казарме живём.
– Значит, казарменного не обижайте, – припечатал домовёнок.
Мужики присвистнули и почесали затылки. Вот оно как бывает… А они и знать не знали.
– А ты, мэтр, на все свои вопросы ответы получил сегодня? – хихикнул Кузенька.
– На многие, – довольно ответил маг. – Вот ещё бы с разумной вороной поближе познакомиться.
– Пер-ребьёшься, – прилетело с ветки.
По поляне разнёсся весёлый смех.
– Эх, хорошо! Злая тётка наказана, домовые пристроены, а у меня теперь есть свита, – подвела итог дня королева, обнимая повеселевшего мальчишку. – Темнеет, пора спать.
Мужчины засуетились и начали готовиться ко сну. Почему-то у каждого неожиданно находился лишний тюфяк. Улыбчивый Стэн скромно поинтересовался у домового, не нужно ли чего для Её Величества, всё равно ему столько не надо, а рыцарь вообще на голой земле спать может.
– Эх, хозяйка, сколько добра пропало в обозе, – сокрушенно покачал головой Кузя и принялся перечислять: – Просторный шатёр, походная кровать, зеркало во весь рост, ковёр и даже …ночная ваза!
– Ой! – театрально вскинула руки королева. – И как же я теперь – в лесу и без… ковра? Лишили. Всего лишили. Всё, что нажито непосильным трудом. Вот ведь, разбойники!
Берт смотрел с сочувствием, приоткрыв ротик, и не понимал: это шутка или серьёзно?
– Они тебя и фрейлин твоих лишили, – продолжал причитать Кузя, у которого прорезалось чувство юмора. – Кто ж тебя переоденет? Кто ж переобует? Кто ж настоечки мэтра Хромуса подольёт?
Кузя веселился, не забывая при этом высыпать из пространственного кармана тюфяки, подушки и одеяла. Скоро вся поляна превратилась в гору. Мужчины, не хуже Берта, удивленно пооткрывали рты.
– Вот это хозяйке постелем, это тоже хозяйке, это тоже, это хозяину… Хозяйка, тебе рядом с хозяином постелить?
– Ну, если он не храпит…
– Да полог тишины поставлю и все, делов-то!
Так весело рыцари Его Величества не укладывались спать никогда. Кузя сообщил им, что они хорошие, добрые, последнее отдадут, но, пока они находятся под его покровительством (вот мелкий обнаглел!), спать на голой земле не будет никто. И одарил тюфяками и одеялами всех.
– Кузя, – восхитилась королева. – Какой ты хозяйственный. Половину гелуронского дворца вынес.
– Обижаешь, хозяйка. Больше!
Король Ледонии наблюдал, как дурачится его королева со свитой, и в душе его рождалось неведомое ранее чувство. Как будто он – дома. Нет, не в огромном холодном дворце, где он и свои покои не ощущал домом, а как-то совсем по-другому. Дом не там, где ты проживаешь, дом там, где тебе хорошо. Вся поляна стала маленьким, но таким уютным домом. И всё больше замирало сердце – как везти зеленоглазую девочку туда, где царит властная, не признающая чужого мнения, королева-мать?
Когда Лекс начал распределять караул, Её Величество остановила его взмахом руки и спросила, обращаясь к лесу:
– Дядюшка леший, нам караул выставлять?
