Знание множества языков, по возможности совершенно разных, для космолингвиста практически обязательно. При этом изъясняться на них совершенно свободно не требуется. Нужно чувствовать дух и склад языка, понимать, что такое язык как система, как он связан с мышлением, где проходит граница между буквальным, но неправильным переводом и не буквальным, но верным по смыслу, каковы в каждом случае нормы использования той или иной лексики в зависимости от ситуации, как точнее воспроизвести чужеродную данному языку инопланетную фонетику, и так далее. То есть, помимо лингвистических и филологических знаний, от космолингвиста ожидается осведомленность об истории, культуре и этике разных миров и разных эпох. Поскольку на космолингве ведутся разговоры не только на общие темы, нужно знать лексику и терминологию практически всех наук, а также номенклатуру минералов, флоры и фауны всевозможных планет. Фонетический слух тоже важен, и здесь подспорьем может быть абсолютный слух музыкантов или способность к звукоподражанию голосом.
С переводами поэтических текстов лингвочип справляется хуже всего. А для некоторых культур они чрезвычайно значимы, поскольку их священные книги состоят из стихов, и любое искажение смысла может быть воспринято как чудовищное святотатство. Значит, без живого разума космолингвиста здесь тоже не обойтись.
Наконец, поскольку итоговым результатом работы космолингвиста становится собственно лингвочип с соответствующими программами, космолингвист должен быть квалифицированным программистом. Конечно, в центрах космолингвистики, где составляются программы и производятся лингвочипы, трудятся и собственно программисты, но они отвечают лишь за качество конечного продукта – отсутствие брака, сбоев, глюков и прочих неприятностей. На Тиатаре всё работает в комплексе: Колледж готовит специалистов, Институт космолингвистики занимается исследованиями вновь открытых языков и составление программ для лингвочипов, а промышленный комплекс производит матрицы и девайсы, поставляемые далеко за пределы системы Айни.
По сравнению с Арпаданом, где землян довольно много, на Тиатаре преобладают представители других космических рас, о которых я до прилета сюда и не слышала.
Здешнюю цивилизацию создали выходцы с погибшей планеты Уйлоа и привезенные ими на Тиатару уроженцы планеты Тагма. Как это вышло, я расскажу потом. Пока же замечу, что они очень разные, спутать нельзя. Уйлоанцы – высокие, гибкие, с серо-зеленоватой слегка чешуйчатой кожей. Волос у них нет, но на макушке чешуя становится более плотной и темной по цвету – у кого-то коричневой или зелено-болотной, у кого-то тускло-серой, и издали кажется, будто у них короткие стрижки или шапочки на голове. Помимо двух нижних глаз, которые больше по размеру, чем человеческие, имеется еще и третий; я думаю, он нужен для видения в полумраке или в воде, а при ярком свете нередко бывает закрыт. В первое время я невольно вздрагивала, когда собеседник вдруг раскрывал третий глаз. Впечатление, признаться, не слишком приятное. Но я постараюсь привыкнуть.
Поскольку жара и солнце уйлоанцам не по нутру, они носят просторные одеяния и стараются проводить дневные часы в помещениях. Женщины, выходя под открытое небо, надевают изящные легкие шляпки из соломки и синтетических кружев либо используют защитные зонтики. Мужчины могут накинуть на голову капюшон, если пекло совсем уж невыносимое.
