Тида - страница 21

– Мне надо с тобой посоветоваться насчет одного дела. Дела, касающегося нас обоих. Если ты готов поговорить со мной, то я включаю свет, Мухит – сказав это ему и уже приподнимаясь со своей постели, тяжелыми шагами, он стал одеваться.

– Итак сна нет и ты еще интригу задал мне. И я уже встаю. Ставь тогда чай. Расскажи то, о чем ты хотел со мной обсудить – ответив ему, Мухит, начал накидывать на себя свою одежду.

– Не хочу ходить вокруг и около, Мухит. Я вышел с инициативой к руководству, с желанием открыть у нас кабинет по адаптивной медицине. Ты понял, о чем это я говорю? Ты же сам знаешь, что в последнее время много особых детей? К «особым» я отношу детей с такими заболеваниями, как ДЦП, синдром дефицита внимания и гиперактивности, задержка психоречевого развития, синдром Дауна ну и, конечно, аутизм. Да, конечно необходимо будет определение целей, первостепенных и второстепенных задач реабилитации на этапе обращения в наш центр. Конечная же моя цель, это создание такого центра. Нужна будет слаженная работа команды специалистов, направленная на их достижение. Это все обеспечило бы, думаю, эффективность реабилитации. Что ты скажешь на это, Мухит? – сказав это, Павел посмотрел ему в глаза.

– Почему ты это, мне говоришь? Не могу понять я одного. Ты же знал же про моего сына, что он болел ДЦП… И ты задаешь мне этот вопрос? Или это насмешка с твоей стороны? Зачем ты начал этот свой разговор? Начал было ты свой разговор «за здравие», а теперь уже, опять за свое? Зачем же ты снова поднимаешь эту тему, Паша? – уже, как бы сердясь, он ответил это Павлу.

– Ты абсолютно прав, Мухит. Пожалуйста, дослушай меня до конца, Мухит. Прошу тебя. Я не хочу задеть тебя за больное… Моя цель заключается не в этом, друг. Я специально говорю это тебе, потому что ты, у меня, кандидат на то место. Да, я знаю, что ты хотел помочь своему сыну и если бы эта не трагическая случайность, то ты, уверен, достиг бы желаемого результата. Но, увы… Случилось то, отчего мы все, в своей жизни, не застрахованы. Прошу тебя, дослушай меня, не перебивая. Все мы смертные, друг. Неужели, ты не хочешь довести начатое дело и помочь нуждающимся детям? Ты истинный врач, Мухит и я горжусь тем, что являюсь твоим коллегой. Да, конечно, Канатика не вернешь обратно… Но есть же и другие дети, которым нужна, именно твоя помощь? Зная, как ты изучал эту проблему, как ты кропотливо вникал в каждую статью, неужели ты похоронишь все эти знания? Мы же вместе все обсуждали и спорили ведь… Знать, что ты нужен тут и сейчас, но не сметь протянуть свою руку помощи, нуждающимся детям? Я тоже не останусь в стороне и был бы только рад помочь тебе, если бы ты только взялся бы, за это грандиозное дело, Мухит. Давай начнем, это большое дело и далее к нам уже подключатся другие специалисты. Они непременно же, ведь подхватят наши начинания… – сказав это, с некой ноткой грусти, он посмотрел на висевшее, на стене, сделанное на рабочем месте, их совместное фото.

– Паша, ты думаешь легко это, пережить все заново, что случилось со мной, с моим сыном? Скажи мне прямо. Думаешь легко, глядя на этих детей, не видеть в них своего сына, которого уже нет в живых? Скажу честно, я хочу уйти с больницы. А их глаза, полные болью и отчаянья, но главное надежды? Мне надо подумать, Павел. Если бы, не те проклятые и скользкие камни бы, Паша. Если бы, не тот момент, когда я потерял внимание… Паша, скажу тебе одно. Я не могу вырваться от мыслей, что это я сам, будто все сотворил с сыном. Будто, не будь я беспечным, не случилось бы того случая… Я никому этого не говорил. Только тебе. Я до сих пор плачу, как вспоминаю его. Хотя, что и говорить, ты видел, эти мои слезы… Я одновременно и зверь и само ничтожество, друг – чуть всхлипнув, он удалился в ванную комнату. Постаравшись успокоиться там, он вытер свои слезы и за много дней, впервые увидел свое отражение, в висевшем там зеркале. От того, ему еще стало больно в душе, что он пожалел, что согласился на уговоры друга, прийти к нему в гости.