Tierra de Esperanza - страница 3

Надо сказать, что в нашем городке жили в основном испанцы и несколько русских семей, а вот в соседнем Кадисе была большая диаспора выходцев с окраины. Со слов отца, да и других взрослых, знаю, что в начале двадцать второго года, когда с территорий, охваченных войной, в Европу потянулись беженцы, они стали прибывать в Кадис целыми семьями. Им давали убежище, выделяли пособия и размещали в муниципальном жилье. Но эта первая волна переселенцев еще не была тем пресловутым «девятым валом», который захлестнул Европу позже, когда Россия покончила с братоубийственной войной. После завершения боевых действий в Испанию хлынул поток ветеранов конфликта, которые везли с собой агрессию и злость поражения, а многие из них умудрялись провозить оружие. Преступность в Кадисе сильно выросла после их переселения, нередко стали слышны выстрелы. Вечерами было страшно выйти на улицу, причем не только в районах, где селились беженцы, но и в более-менее благополучных дистритах. Но к тому времени, когда у нас поселился майор, с волной неблагополучных поселенцев уже справились местные полицейские. Кто-то ушел в места не столь отдаленные, кого-то выловили из вод Атлантики, а другие, со временем, смирили свой нрав и перестали представлять опасность для добропорядочных испанцев.

Одноглазый «приятель» майора иногда приходил ко мне по ночам. Он гонялся за майором по нашему маленькому городку, расстреливал в упор из автомата и громко ругался на непонятном языке. От кошмаров я просыпался среди ночи и долго потом не мог успокоиться. Особенно это часто случалось в ненастье, когда ветер завывал в вентиляционных колодцах, а волны с грохотом обрушивались на набережную, стараясь раскатать ее по камушкам. Но успокаивалась погода, выкатывалось наше жаркое солнце, и мои ночные страхи уходили вместе с темнотой. Я понимал, что одноглазый для меня лично не может представлять никакой опасности, что он может быть проблемой только для нашего постояльца.

Бывший военный своими пьяными выходками, грязной руганью и агрессией сильно досаждал не только нам, но и нашим гостям. Его поведение несколько раз становилось предметом разбирательств с полицейскими. Однако, майор как-то быстро свел близкое знакомство с шефом Guardia Civil, и все дебоши сходили ему с рук. Подозреваю, что этому сильно способствовал его потрепанный бумажник, в котором не переводились крупные купюры.

А вот «Большому слону» его выходки привлекательности не добавляли. У старика все чаще стали проявляться замашки диктатора, он в подпитии требовал присоединяться к себе других гостей бара, стучал кулаком протеза по столу и требовал, чтобы все пели вместе с ним его непонятные песни. Наши клиенты, в основном, народ спокойный и мирный, обычно не могли противопоставить ничего пьяным выходкам беспокойного ветерана, даже не пытались его образумить. Я очень хорошо их понимаю. Когда старик накачивался виски, а глаза у него наливались кровью, майору все становилось «параллельно». Он громко кричал, размахивал кулаками, мог схватить за шиворот того, кто, как ему казалось, был с ним не совсем почтителен. В такие минуты народ в баре затихал и слышно было только ветерана с его неуемным нравом, громкими выкриками и бессменным куплетом «Калины красной».

Майор требовал внимания и к своим рассказам о фронтовых реалиях. А о войне он мог рассказывать бесконечно. В кровавых подробностях. Смакуя расстрелы пленных и издевательства над мирными «сепарами». Трудно сказать, что было страшнее: его буйства или рассказы о «боевых подвигах». Было дико слышать о малолетних девчонках, которых «пускали по кругу», о стариках, прятавшихся в подвалах полуразрушенных домов, куда так называемые «защитники» запросто могли закинуть гранату, о неведомых подземельях Мариуполя, где расстреливали своих же бойцов за то, что те пытались сдаться в плен. Но, реалистичные подробности, присутствовавшие в откровениях майора, и которые он смаковал с каким-то садистским наслаждением, свидетельствовали, что мерзавец говорит правду про свои «подвиги», про то, что творили эти вояки и прочий сброд, назвавший себя профессиональными наемниками.