Одни заставляют себя есть, другие заставляют себя не есть, третьи без комплексов, а потому трескают все подряд. И те, и другие, и третьи правы. Точка зрения человека на количество, качество и пользу принимаемой пищи строго пропорциональна здоровью его желудка и организма в целом. Человек думает, что сам определяет, чем ему питаться. Нет. Это организм заставляет поглощать то, что, по его мнению, полезно и питательно. Правда, в рацион вмешивается мозг, который, как известно, большой любитель удовольствий, не совместимых с пользой для организма. Только многократно пресытившись и поняв, наконец, всю ошибочность своего внутреннего мировоззрения, мозг сдается и позволяет себе прислушаться к чаяниям желудка, почек, печени и остальным внутриутробным вассалам.
«Я мыслю, следовательно, я существую.» – сказал один великий философ.
«Смотря, о чем ты мыслишь, ведь можно существовать, а можно жить, причем, долго.» – ответил бы ему другой философ, если бы в тот момент находился рядом.
На дереве сидела сорока. Потом поднялась и полетела куда-то мимо меня. И вдруг мне стало смешно. Я вспомнил, как в далеком детстве я махал руками, безуспешно пытаясь взлететь…
– Пап, а ты мне крылья купишь?
– Куплю, сынок. – обещал отец, усмехаясь.
– Ну, когда же?..
Так повторялось не раз, пока я не подрос, и постепенно перестал напоминать ему о своем странном фантастическом желании. Правда, в те годы для меня оно не было фантастическим. Едва научившись читать, я с головой окунулся в сказочный мир. До этого сказки мне читала мама. Они стали частью моего характера и моих мечтаний. Я был наивен до предела. Я не считал сказки правдой, но справедливо полагал, что все волшебные вещи, типа ковра-самолета, сапогов-скороходов, волшебной палочки и т.д., можно купить в магазине. Только они были очень дорогие, поэтому отец их не мог купить. Это был очень маленький период в моей жизни. Мы очень скоро начинаем понимать, что никакого волшебства на свете не бывает, зато есть удивительные книжки, которые заставляют нас верить в необыкновенные чудеса.
У меня до сих пор хранится толстый сборник «Белорусские народные сказки», изрядно потрепанный. Тот самый, который мне читала мама, когда сам я еще не знал ни одной буквы. «Легкий хлеб», «Покатигорошек», «Ох и золотая табакерка»… Много разных, смешных и героических… Сегодня я нисколько не жалею, о том, что был таким доверчивым и наивным ребенком. Благодаря, наверное, именно этой книжке, я научился мечтать. Эта способность осталась со мной на всю жизнь.
Луна остывает и, теряя силы, постепенно скатывается вниз по небосклону. Ее провожает взглядом самодовольное солнце, толстое и горячее, только что вернувшееся с экватора.
А там на земле вовсю кипит жизнь: выпадают осадки, зубы и счастливые билеты. Кто-то строит солдат, семью, дом, а кто-то тюрьму для того, кто строит дом. Тут уже дело вкуса. Дому все равно, кто его строит, лишь бы не разрушали.
Огромные лужи в виде морей и океанов пожирают корабли и прочий планктон, самоуверенно пытающийся перебраться на противоположный берег, задрав юбки и закатав до колен штаны.
Пить меньше надо!
Мы жили еще в старом восьмиквартирном бараке. Мне тогда было года три-четыре. Только что меня искупали, как всегда, в большом тазу. Наверное, мама купала (а кто еще). Обтерли и оставили, чтобы сходить за одеждой. В натопленной кухне было жарко. Не знаю, что на меня нашло, но я пробрался в коридор, открыл входную дверь и выбежал на улицу. Помню, голый, в чем мать родила, спускался по высоким деревянным ступенькам подъезда. Была зима. День выдался не очень морозным, но солнечным. По снегу, босиком, что-то на ходу радостно визжа, я пробежал весь двор в сторону карусели, но добраться до нее не успел. Меня подхватил на руки отец, на ходу завернул в одеяло и понес в дом…
