В остальном тот день походил на все предыдущие. После завтрака мама ушла по делам, а я уселась за свой стол. Тут же на него запрыгнула кошка и вальяжно устроилась на листах, которые я не убрала на место.
– Ну что за дела? – обречённо вздохнула я, но Фелису тревожить не стала.
Пусть лежит, да и смотреть на её угольную мордочку – сплошное удовольствие.
Я открыла задание на ноутбуке и принялась за домашку. Надела наушники, включила какой-то плейлист и спокойно себе отчеканивала каждый номер. Как ни странно, в тот раз я даже не отвлекалась на телефон, и за два часа одолела все задания.
Как позже оказалось, за это время у меня затекла и спина и нога, но за работой я этого не замечала.
Чтобы не превратиться в беспомощного червя, я решила прогуляться, да и погода этому благоволила. Дни, когда я могу порисовать на улице, скоро должны закончиться, поэтому я взяла блокнот и поспешила прочь из дома.
Мне успело приглянуться одно местечко вдали от людей. Возможно, никто туда не захаживал потому, что совсем рядом стояло старинное кладбище. Свежие могилы копали в других местах, сюда же родственники не являлись – слишком много лет прошло со смерти тех, кто покоится в них.
Я уселась на одинокую скамейку, не обращая внимания на то, что она мокрая – даже если пальто намокнет, его всегда можно высушить дома. Достав блокнот и карандаш, я задумалась, но в голову не приходила ни одна идея. Осенние деревья рисовать не хотелось. Может, старые могилы? Но я не увидела ту, которая бы мне приглянулась.
Тогда я вложила карандаш в блокнот, встала и пошла на кладбище. Я тогда долго бродила меж мертвецами в поисках вдохновения, и нашла его.
Среди оранжевой листвы и голых ветвей засыпающих деревьев плыла девушка, сокрытая под вуалью. Она не обратила на меня внимания, я же притворилась, что не замечаю её. Под её ногами не слышался шелест, и ветер не тревожил её одежды.
Вот оно! Я застыла. Накрапывал дождь и мягко бился о землю и листья. Я принялась судорожно делать наброски того образа, который возник перед глазами: эта одинокая девушка стоит под дождём в своих одеяниях, устремив взор в небеса. Вуаль прилипает к лицу, мешая дышать. Дышать ей мешают и слёзы, а мысли заполонила скорбь.
Капли стучали всё настойчивее, и карандаш уже не мог оживить картину. Пришлось захлопнуть блокнот и направиться в сторону дома. Несмотря на эту неприятность, главное было сделано.
Вернулась я вся мокрая, ведь не удосужилась прихватить зонт. Волосы прилипали к лицу, но я не обращала внимания.
С кухни послышалось два голоса. Я сперва насторожилась, но потом поняла, что мама привела своего “молодого” человека.
Похоже, они не заметили, что я вернулась. Воспользовавшись этим, я тихо повесила ключи, сняла ботинки и повесила пальто, но не успела я преодолеть коридор, чтобы попытаться напугать маму, как она вышла мне навстречу.
– Так ты вернулась, – улыбнулась она. – Проходи скорее.
И вновь мама волновалась. Она слегка заламывала пальцы.
– Знакомься, это… – мама слегка запнулась, словно не зная, как его лучше представить. Полным или кратким именем, а может и отчество стоит назвать? Но пауза длилась недолго: – Михаил.
– Рада знакомству. – кивнула я и тоже задумалась, не следует ли мне пожать ему руку. Но он её протягивать не стал – видимо, тоже не понимая, уместно ли это будет.
Да, ситуация неловкая, но голос и манеры Михаила показались приятными. Выглядел он опрятно. Неземным красавцем его назвать нельзя, но он посимпатичнее многих других. Тёмные волосы тронула седина, да и возле серых глаз проступали морщины, но он словно родился таким. Слегка старомодный, в жилетке, Михаил излучал благородное спокойствие. Признаться, уже одно это меня впечатлило.
