Тихх и Каменные головы Севера - страница 8

Она повернулась стриженой половиной головы, и свет первых вечерних звезд вырезал из темноты рельефный профиль, скользнул по едва отросшему слева ежику волос и металлическому завитку, опоясывающему ушную раковину. Заправленная в свободные шаровары, синяя рубаха перехвачена на груди проклепанными полосками грубой кожи. Это выглядело так странно – странно для девочки, – что Тихх даже засомневался, кого он все-таки видит перед собой. Только что казалось, что это дерзкая, самоуверенная пигалица с луком. Берегитесь! Одно неосторожное слово в ее сторону, и пятнистое оперение ее стрелы будет торчать у вас из задницы! Только она куда-то делась, и вместо нее на Тихха взглянул теряющий самообладание воин.

Не было в ее глазах никакой холодной твердости, которой, как гласят легенды, славятся доблестные бойцы; не было уверенности в совершаемом правосудии; не было в них даже суровости, достаточной, чтобы и дальше удерживать четверых хархи, которые старше физически сильнее нее. Подевалась куда-то даже насмешливость, которая так шла ей и так бесила Каша. Она как спичка, понял Тихх, вспыхнула и тут же прогорела. В широко распахнутых серых глазах вместо вызова теперь застыл ужас, затравленно вращались зрачки. Безумный, полный агонии взгляд полоснул Тихха по лицу, бешено заметался по окрестностям, и, так ни за что и не зацепившись, переключился на пленников. Локоть руки, натягивающей тетиву, задрожал.

Однако Каиште хватило этих коротких мгновений, чтобы с помощью жестов передать дружкам какие-то знаки. Выглядывая из-за спины разведчицы, Тихх увидел, как Дробб по его указке нагнулся – в его руке что-то тускло блеснуло – и быстро завел руку назад.

– Я все видела!

Девочка-стрелок коротко махнула влево дрожащим локтем, от чего ее лук выписал в воздухе странную дугу.

– Да? – почти огрызнулся в ответ Каишта. И что же? Может, и нам покажешь?

Глупо, конечно, дерзить, когда в грудь тебе смотрит стрела, но что еще ему оставалось? Ничего, кроме как тянуть время и ждать подходящего момента.

– Видела, что вы с ним сделали. – Слегка запрокинув голову назад, разведчица указала на Тихха. – Как вы притащили его сюда, как что-то в него вливали, как потом весело смеялись.

От ярости, смешанной с испугом, подрагивал не только голос девочки. Свободные штанины коричневых шаровар не могли скрыть мелкую трясучку в коленях. Видимо, она это заметила и резким движением сменила опорную ногу. Не помогло.

– Да? – влез Дробб. Даже сейчас он продолжал копировать Каишту. – И что же? Ты говоришь, тебе все это так не понравилось, но ты продолжала сидеть там, в ветвях, как белка, и наблюдать. – Что бы он там ни прятал в за спиной, это несомненно придавало ему уверенности. – Если твоей беличьей душонке стало так жалко малого, что же ты сразу не перестреляла нас из укрытия? А?

Вместо ответа разведчица снова махнула локтем влево, в сторону рощи. Из ее темноты гортанной трелью откликнулся дрозд.

– Ты кому там знаки подаешь, сука? – встрепенулся Ижи. – Ты чуть не убила меня, лесная сволочь! Тебе это с рук не сойдет, так и знай!

– Чуть не убила? – на мгновение к девочке вернулся язвительный тон, как будто она наконец вспомнила, зачем она здесь. – И где же тогда кровь? При убийстве всегда море крови, так и знай!

Дробб выглядел так, как будто на что-то решился: он стоял, от нетерпения переминаясь с ноги на ногу. Каишта потихоньку пихал его локтем в бок.