Тихие шаги любви - страница 23

Ежедневно вынужденные конкурировать друг с другом за еду и толику внимания со стороны взрослых, мы волей-неволей учимся жестокости.

И всё же, далеко не все оказываются беспринципными личностями. Нередко среди нас попадаются и хорошие дети, вынужденные прикидываться волками, чтобы выжать.

– Гриша, сейчас мне кажется, что это у тебя отсутствуют моральные принципы и воспитание, – устало сказала Алла Леонидовна. – Я начинаю уставать от этого разговора, тем более что результат нулевой. Я взрослая и я решаю, общаться мне с девочкой или нет.

– Ещё один вопрос. Она сама оплачивает половину палаты? – с издёвкой спросил Гриша.

– Нет, Гриша. За палату заплатишь ты из тех денег, что я оставила тебе в наследство, – категорично заявила Алла Леонидовна.

– Про наследство ничего и слышать не хочу. Ты пока нестарая, жить и жить, и наследство мне не нужно, – скрывая за грубостью беспокойство, возмутился Гриша.

– И тем не менее, – настаивала бабушка.

– Черт-те что! – ругнулся внук капитулируя.

– Да, Гриша, и ещё. Извинись перед девочкой.

– Прости, бабушка, но этого я делать не буду.

– Подслушиваем? – приподняла брови в лёгком удивлении Вера. Я и не заметила, как она подошла.

Отвечать я не стала. Оправдываться – дело бесполезное, только дать ей лишний повод высмеять меня. А больше мне и сказать нечего: она права.

Хлопнула дверь совсем рядом с ухом и из палаты вылетел взбешённый внук. Из-за Веры я не услышала последнюю реплику бабушки, которая, по всей видимости, и рассердила Гришу.

Он посмотрел на меня сквозь прищур злых глаз. Осторожно прикрыл за собой дверь и тут же прижал меня к стене своим мощным телом, сжав руку у меня на горле. В нос ударил мужской парфюм, щекоча ноздри. Голова моментально закружилась, из глаз потекли слёзы, от аллергии и от боли.

– Послушай сюда, овца, – с ошеломляющей ненавистью выдохнул он слова мне в лицо. Стараясь, чтобы Гриша не задушил меня, я привстала на цыпочки, надеясь тем самым ослабить хватку на горле. Лёгким не хватало воздуха, а сломанные рёбра под его весом снова заболели, как и несколько дней назад. – Бабушку ты одурачила. Но не меня. Не дай бог, бабушка хоть чуть-чуть разочаруется – тебе несдобровать. Поняла? – Угрожающе произнёс он.

Я кивнула. Но Грише показалось этого мало. Он чуть сильнее надавил пальцами на горло, вжимая меня в стену.

– Я спрашиваю, поняла?

– П.. По.. няла, – с трудом прохрипела я. От раздражающего запаха и боли в голове совсем помутилось. Я почувствовала, как сознание уплывает, когда Гриша меня, наконец, отпустил.

Я не сдержалась и закашляла, причиняя боль травмированным рёбрам.

– Тьфу, гадость какая, – брезгливо скривился Гриша и отскочил от меня, как от прокажённой. Но мне сразу же стало легче дышать.

– Пока, овца, – с довольной улыбкой помахала мне Вера, беря суженного под руку.

По коридору он раздражённо летел и ей, несмотря на свой рост, пришлось приложить видимые усилия, чтобы не отстать.